Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Виктор Бакин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Высоцкий не воевал. Откуда же такая органичность его военных песен? Почти все они написаны не из дня сегодняшнего о прошлом, а словно в момент совершения событий — из войны о войне. Он наполнял свои произведения настолько достоверными деталями и подробностями, что старые солдаты воспринимали эти песни как естественные, написанные их современником — человеком, который вместе с ними это прошел, пережил, испытал. Его песни были выражением чувства сыновней признательности к подвигу отцов, одолевших фашизм и отвоевавших нам жизнь.
В.Высоцкий: «Как можно писать о войне человеку, которому было три года, когда она началась, и семь лет, когда кончилась? Можно ли нафантазировать себе полнее, яснее и трагичнее, чем это было на самом деле? Можно ли почувствовать, пропустить через себя события, мысли и настроения военных дней? Как понять ожидание боя, ярость атак, смерть, подвиг, если это не пережито, не увидено? Стоит ли браться за это, можно ли писать военные песни после того, как отзвучали и продолжают звучать «Война народная» и «Землянка», «Марш артиллеристов» и «Темная ночь»?
И все-таки до сих пор поются песни и военного времени, и написанные после — на военную тему. Никогда не устанут поэты славить героев войны, никогда не станет слишком большой дань, отданная павшим...
Почему у меня столько песен о войне? Наверное, каждой советской семье война принесла невозвратимые утраты: матери, отцы, дети, сестры, братья — жизни многих и многих унесла война. Что может быть трагичнее, чем утрата близких, родных и друзей? И не только это. В боях и атаках раскрывались и выковывались характеры. Как ведет себя человек один на один со смертью? На что способен он, на какой подвиг и самопожертвование, чтобы спасти друга?
В письмах, например, меня спрашивают: «Не тот ли вы самый Владимир Высоцкий, с которым мы под Оршей выходили из окружения?» Или «Были ли вы на 3-м Украинском фронте, деревня такая-то и в такое-то время?» И довольно много таких писем. Значит люди предполагают, что эти песни может писать только человек, который прошел через войну. Это мне вдвойне приятно потому, что я так и хочу рассказывать и писать песни от имени тех, которые прошли, как говорят, огонь и воду во время войны!
Мы дети военных лет — для нас это вообще никогда не забудется. Один человек метко заметил, что мы «довоевываем» в своих песнях. У всех у нас совесть болит из-за того, что мы не приняли участия в войне. Я вот отдаю дань тому времени своими песнями. Это почетная задача — писать о людях, которые воевали... Но все равно мои военные песни имеют современную подоплеку. Те же самые проблемы, которые были тогда, существуют и сейчас. Проблемы надежности, чувства локтя, дружбы, преданности».
Таких стихотворений, какие написал Высоцкий, в советской поэзии никогда не было. Он создал новый жанр, вступив в конфликт с нормами и схемами официальной поэзии, утверждая человеческую жизнь как высшую ценность. Большинство военных песен Высоцкого — это музыкальные эпопеи в миниатюре. Он понимал, что его фронтовые герои были его сверстниками, а может быть, еще моложе. Поэтому он так свободно и уверенно говорил от их имени. Его герои поступают так, как поступил бы он сам в экстремальных обстоятельствах. Это была и е г о война...
Фрагменты ассоциаций в его песнях складываются в эпическое полотно, отразившее и судьбу штрафных батальонов, о которых как-то не принято было вспоминать, и Ленинградскую блокаду, и госпитальные будни, и героизм евпаторийского десанта, и страдания летчика, потерявшего друга. Эта эпичность определяется не только широтой охвата военных событий, сопряжением прошлого и настоящего, но и глубиной и зоркостью авторского взгляда. Почти все «военные песни» Высоцкого — редкостной красоты жемчужины его поэтического творчества. В них больше правды о войне, чем в огромном количестве бездарных исторических монографий и блеклых мемуаров.
Создав новый жанр, Высоцкий не был первооткрывателем. Он продолжил ту самую традицию правды о войне, родоначальником которой в русской литературе стал Лев Толстой, а продолжили уже на другом историческом материале Константин Симонов, Виктор Некрасов, Григорий Бакланов...
«Не помню, в каком точно городе, — рассказывает Иван Бортник, — где мы с Володей были на концертах, произошел такой случай. Наше выступление начиналось фрагментом из спектакля «Павшие и живые». Высоцкий пел свои военные песни, а я читал стихи «военных поэтов». На сцене мы стояли вместе, рядом.
Обычно Володя пел «Братские могилы», «Тот, который не стрелял», «Всю войну под завязку...», а заканчивал «Случаем в ресторане»:
А винтовку тебе, а послать тебя в бой?!
А ты водку тут хлещешь со мною!..
Я сидел, как в окопе под Курской дугой —
Там, где был капитан старшиною...
В этом месте у меня всегда мурашки по спине — так он пел.
...Он все больше хмелел, я — за ним по пятам.
Только в самом конце разговора
Я обидел его — я сказал: «Капитан!
Никогда ты не будешь майором!»
Когда он заканчивал это, зал обычно сразу взрывался аплодисментами. А тут возникла какая-то странная пауза.
И вдруг из второго или из третьего ряда поднялся человек и пошел по проходу к сцене. Я успел разглядеть его. Невысокого роста, пожилой, в поношенном темном пиджаке, на лацкане Звезда Героя Советского Союза. Он подошел к сцене, неловко поклонился Володе, шепотом сказал «спасибо», хотел еще что-то сказать и вдруг зарыдал.
Володя растерялся. У него дрогнул подбородок, он сделал шаг вперед, снял с себя гитару, передал ее мне и спрыгнул вниз. У меня тоже перехватило горло.
Володя обнял подошедшего за плечи и, что-то ласково говоря, проводил его на место. И все это — под бешеные аплодисменты зала. Потом снова поднялся на сцену. Я отдал гитару и, глотая слезы, быстро ушел за кулисы. А он подошел к микрофону и поднял руку. И тишина...
«Спасибо, — сказал он и, секунду помолчав, повторил, — спасибо. Я сегодня попою вам подольше». Пел он в тот вечер больше двух часов!»
После Белоруссии Высоцкий с Мариной едут в Одессу. Здесь его ждет окончание работы в «Опасных гастролях» и круиз на теплоходе «Аджария» по Черному морю. На «Аджарии» — Высоцкий в статусе «гостя капитана» Александра Назаренко, с которым он познакомился в прошлом году на съемках в Одессе.
В Одессе режиссер Г.Юнгвальд-Хилькевич предлагает Высоцкому написать песни к фильму «Внимание, цунами!». В фильме звучит песня Высоцкого «Долго же шел ты, в конверте листок...». Не нашлось места для песни «Цунами» («Пословица звучит витиевато...»). По просьбе Высоцкого на главную роль Хилькевич взял Татьяну Иваненко. Снимался и друг Высоцкого — Олег Халимонов.
