Человек книги. Записки главного редактора - Аркадий Мильчин

Книга И.Ф. Мартынова «Книгоиздатель Николай Новиков», или КГБ в поисках масонского заговора

Книга И.Ф. Мартынова «Книгоиздатель Николай Новиков» в серии «Деятели книги» (М., 1981) ничем особенным от книг этой серии не отличалась. Это добротная научная биография того, чье имя стоит в заглавии книги, написанная на основе тщательного изучения архивных и печатных источников. Автор – исследователь истории русской книги ХVIII века, сотрудник Библиотеки АН СССР (БАН) в Ленинграде.

И вот этой книгой неожиданно для нас заинтересовался Комитет госбезопасности. Во всяком случае, в один прекрасный день в моем «кабинете» – пенале на шестом этаже жилого дома в самом конце улицы Горького, где в нескольких комнатах двух квартир ютился тогда весь редакционный аппарат «Книги», появился неприметный человек в штатском, представившийся сотрудником КГБ, и сказал, что причина его прихода – выпущенная нами книга Мартынова о Новикове. Поскольку до меня тогда дошли слухи о том, что Мартынов уволился из библиотеки и собрался эмигрировать, то я подумал, что спрос будет с нас за печатание книг сомнительных авторов. Но нет. Сотрудник КГБ очень осторожно поинтересовался, почему Мартынов счел необходимым писать о масонах в книге о Новикове.

Стало ясно, что его тревожит. Не пропагандирует ли Мартынов, а вместе с ним издательство в книге о Новикове злокозненных масонов и масонство?

Я постарался внушить ему, что обойти принадлежность Новикова к масонству Мартынов никак не мог: без упоминания этого существенного факта из биографии героя невозможно осветить его издательскую деятельность. В масонских ложах состояли тогда многие родовитые дворяне. Без их финансовой поддержки Новикова-издателя ожидало банкротство, а с их помощью он развернул издание книг, далеко выходящих за рамки масонских идей.

Не исключено, что интерес КГБ к биографии Новикова возник не по инициативе самого комитета, а по доносу какого-нибудь доброхота, то ли борца с жидомасонами, то ли ненавистника издательства. В пользу такой догадки говорит то, что посетитель, судя по всему, удовлетворился моим объяснением и больше нас по поводу книги Мартынова не беспокоили.

Так или иначе, визит и беседа говорили о том, что органам безопасности идея «масонского заговора», направленного против советской власти, – идея очень популярная среди любителей искать новых «врагов народа», – не была чуждой.

«Последний летописец» Н.Я. Эйдельмана, или Идейно-порочная верстка иллюстраций

Большой шум вызвала выпущенная издательством «Книга» в конце 1983 года книга Н.Я. Эйдельмана «Последний летописец», рассказывающая о том, как создавалась «История государства Российского» Н.М. Карамзина. Шум этот, впрочем, докатился главным образом до тех, кто был причастен к изданию этой книги, их друзей, знакомых, родственников. Широкому кругу лиц неприятности, которые претерпели работники издательства, вряд ли известны.

Поводом послужил принцип верстки иллюстраций, предложенный и реализованный художником Виктором Александровичем Корольковым, большим выдумщиком, изобретательно находившим для каждой книги, которую он оформлял, оригинальный ход. В книге Эйдельмана он решил поместить рядом на развороте друг против друга отрицательных и положительных персонажей, имеющих отношение к творческой истории карамзинского труда, и тем самым подчеркнуть их противостояние. Альбом иллюстраций – портретов тех, о ком писал Н.Я. Эйдельман, – открывал книгу. И волею художника Пушкин соседствовал на развороте с Аракчеевым, декабрист Никита Муравьев – с архимандритом Фотием, П.А. Вяземский – с Ф.В. Булгариным и т. д. Таким образом издательство «подставилось» ортодоксам. Этим сразу же не преминул воспользоваться Госкомиздат СССР, который создан был для идеологического контроля за работой издательств и должен был демонстрировать, как он блюдет идейную чистоту книг. А тут все на поверхности – идейно-политическое недомыслие редакторов из «Книги» очевидно. Как это можно ставить на одну доску Пушкина и Аракчеева и т. д.!

И началось. Вызвали в комитет директора, потребовали письменного объяснения от редактора книги Э.Б. Кузьминой и заведующей редакцией Т.В. Громовой. Книга стала предметом разбирательства на коллегии комитета. Еще бы. Такая крамола! Когда директор «Книги» Кравченко выступал на коллегии как представитель виновной стороны, он и не пытался защищать принцип верстки, уже заклейменный как идейно-порочный, но ничего не говорил о каких-либо слабостях содержания. Кому-то из членов коллегии этого показалось мало, и он спросил, считает ли Кравченко, что в содержании книги все благополучно. Тот ответил, что к содержанию самого произведения каких-либо серьезных претензий у издательства нет (до этого никто о недостатках содержания и не заикался). Задавший вопрос, выступая затем, сумел что-то крамольное обнаружить и в содержании, но это «что-то» было настолько маловразумительным, что не запомнилось.

Итогом шума был приказ Госкомиздата об идейных ошибках, допущенных издательством «Книга» в иллюстрировании «Последнего летописца» Н.Я. Эйдельмана. Вот текст этого приказа, который привел в своей книге В.Т. Кабанов, тогда заместитель главного редактора издательства «Книга»:

В ноябре 1983 г. издательство «Книга» выпустило в свет книгу «Последний летописец». Она посвящена русскому писателю и историку Н.М. Карамзину. При подготовке издательского оригинала издательство допустило серьезную ошибку в подборе иллюстративного материала. В книге помещены портреты представителей реакции конца XVIII – начала XIX вв. Аракчеева, Булгарина, Греча, архимандрита Фотия, русского царя Александра I. Публикация этих портретов размером на всю полосу книги является серьезным идеологическим просчетом издательства.

Допущены также недостатки в идейном содержании книги, которая содержит оценки и положения, не в полной мере соответствующие исторической истине.

Это стало возможным ввиду слабого контроля и формального отношения к делу со стороны главного редактора издательства т. Мильчина А.Э., подписавшего рукопись в набор и на сверку. Директор издательства т. Кравченко В.Ф. подписал проект макета художественного оформления без рассмотрения персоналий иллюстративного ряда. Рукопись и иллюстрации не обсуждались на редакционном и художественном советах издательства.

Ошибкой издательства явилось и то, что рукопись не была направлена на рецензирование квалифицированному специалисту по данному периоду истории России.