Разведка и шпионаж. Вехи тайной войны - Андрей Юрьевич Ведяев

— О Бакланове я могу сказать, что это был человек, который совершенно искренне верил в то, что он делал. И Тизяков. Никаких личных мотивов у них не было.

— Леонид Георгиевич, давайте вспомним, что на референдуме 17 марта того же 1991 года 76,43 % граждан СССР (113,5 млн) проголосовали за сохранение Союза ССР. И вот люди, которые поддержали волю народа, оказались на скамье подсудимых. А Горбачёв и Ельцин, которые в конечном итоге привели страну к развалу, до сих пор ходят в героях.

— Я думаю, что для развала больше других сделал Борис Николаевич. А что хотел сделать Горбачёв, на тот момент ни я, ни Вы не знали — давайте говорить честно.

— Леонид Георгиевич, по моему мнению, Горбачёв вел дело к развалу партии, чтобы не предстать перед партийным судом. Для него на тот момент именно это было главным. А вот Ельцин действительно изначально ставил своей целью слом страны и устранение русского народа с политической и экономической арены. Не будем забывать, что на Референдуме 17 марта Свердловская область — единственной среди всех областей и республик — проголосовала против сохранения СССР. Причем в Свердловске (ныне Екатеринбурге) результат был вообще самым низким по стране — 34,17 %. Не случайно именно здесь построили Ельцин-центр. Но теперь возникает вопрос — а были ли у ГКЧП шансы победить?

— Я думаю, что были. Поэтому я и привел слова: «Мы не сделали скандала, нам вождя не доставало». Был бы Бакланов министром обороны или председателем КГБ — все бы развивалось совсем по-другому. А вот теперь я вас спрошу: долго ли Крючков возглавлял КГБ?

— Крючков был назначен Председателем КГБ СССР 1 октября 1988 года. То есть он возглавлял союзное ведомство менее трех лет.

— Вот видите. Язов стал министром в 1987 году, Пуго вообще 1 декабря 1990 года. А Бакланов уже в 1976 году был замминистра, в 1981 году — первым замминистра, а в 1983 году — министром. Так что наибольший опыт руководителя союзного уровня был у Бакланова. Для сравнения, я в Форосе допрашивал одного прапорщика — из тамошней постоянной охраны. И он мне с ухмылкой рассказал, что, когда 21 августа прилетели сдаваться, «смотрю, идёт маршал, министр обороны. Но китель на нем висит и болтается, как на нас, на прапорщиках. Когда мы там территорию убираем. Ну какой это министр?» По его мнению, это шел «никакой» человек. И что же мог такой министр обороны сделать?

— Вы ведь выезжали на место самоубийства маршала Ахромеева?

— Да, я его вынимал своими руками из петли. Он повесился на шпагате от почтовой посылки. Первый раз шпагат оборвался, он 20 минут полежал, пришел в себя, написал записку и снова повесился. А незадолго перед этими событиями Ахромеев отдыхал в Краснодарском крае. Увидев по телевизору «Лебединое озеро», он оставил там жену, срочно добрался до Москвы, пришел в ГКЧП и возглавил их штаб. Он же был пожизненный штабист. И вот только после этого у них начало хоть что-то получаться. Но самой реальной фигурой, тем руководителем, который мог бы действительно что-то сделать, был Бакланов. Он категорически хотел сохранить СССР. Но у него не было ничего. Интересный факт — когда я допрашивал жену Бакланова, она показала, что они незадолго до этого купили участок, на котором хотели построить дачу. После его ареста у них все это отобрали. Я наехал на председателя этого товарищества и добился, чтобы участок вернули. Причем Бакланов меня об этом не просил. То есть это не был человек, который грабил под себя. Про таких говорят — бессребреник. А сколько полезного он сделал для страны? Требовалось только отдать команду — и всю эту демократию разогнали бы в пять минут. Но увы, этого не случилось. Бакланову такую команду отдать было некому. Был бы в то время такой человек, как Сталин — всё было бы по-другому.

— Вы ведь выезжали и на самоубийство Пуго?

— Да, выезжал. Там тоже факт самоубийства не вызывал сомнений. А я столько этих самоубийств видел, когда работал в Кемеровской прокуратуре — кстати, вот вместе с Виктором Ивановичем, который не даст соврать. Дежуришь по городу — и за ночь бывало два-три самоубийства. А Пуго сначала выстрелил в жену. И что интересно: рядом с его телом на тумбочке лежал раскрытый толстый журнал с очень жесткой статьей о том, как дали пинка Хрущёву. Они явно не захотели дожидаться ареста — как и Ахромеев. Кстати, труп Пуго обнаружили, когда приехали его арестовывать. Кроме того, в квартире был тесть Пуго — отец его жены. Так вот, он и подтвердил, что это было самоубийство.

— Ну что же, Леонид Георгиевич, подводя итоги, можно сказать, что в критический момент истории людей, способных действовать быстро и решительно, в нашем руководстве не нашлось. А вот если бы нашлось — что бы тогда могло быть?

— Ну что бы могло быть? Мы бы жили сейчас немножко в другой стране. Я спрашивал об этом Бакланова — и он отвечал, что его целью было сохранение СССР. При этом он не был доволен ни Язовым, ни Крючковым. Особенно Крючковым.

И здесь вырисовывается интересная закономерность — в команде Андропова почти не было разведчиков из ПГУ. В т. н. малую Коллегию на уровне зампредов входили главным образом контрразведчики. После того как председателем КГБ СССР стал Крючков, все важнейшие места в Коллегии стали занимать разведчики. Даже начальником Второго Главка, то есть контрразведки, стал профессиональный разведчик Грушко Виктор Фёдорович.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ. 17 июня 1991 года на закрытом заседании Верховного Совета СССР Крючков озвучил секретную записку Андропова «О планах ЦРУ по приобретению агентуры влияния среди советских граждан», датированную 1977 годом. В записке говорилось, что «американская разведка ставит задачу осуществлять вербовку агентуры влияния из числа советских граждан, проводить их обучение и в дальнейшем продвигать в сферу управления политикой, экономикой и наукой Советского Союза. ЦРУ разработало программу индивидуальной подготовки агентов влияния, предусматривающую приобретение ими навыков шпионской деятельности, а также их концентрированную политическую и идеологическую обработку». В записке подчеркивалось, что основное внимание ЦРУ будет обращено на советских граждан, «способных по своим личностным и деловым качествам в перспективе занять важные административные должности в партийном и советском аппаратах».

Существовал и список агентов влияния — это так называемый «Список 2200» или «Список Крючкова». Именно столько в нем фигурировало фамилий. Во главе списка, о чем можно догадаться по свидетельствам генерал-лейтенанта госбезопасности Николая Сергеевича Леонова