История России ХХ - начала XXI века - Леонид Милов

Рост народного потребления ограничивался недостатком промышленных товаров. В 1925 г. производство предметов потребления достигло только 72,1 % от уровня 1913 г. Однако и при этом общая сумма денежных затрат на покупку одежды и обуви увеличилась в среднем на душу населения в 1924/25 по сравнению с 1923/24 г. на 37,7 %. В 1925 г. наиболее дефицитными товарами были ткани, кожа, обувь, сортовое железо, в еще большей степени — гвозди, кровельное железо, стекло, махорка.

Особенно остро ощущалась неустроенность быта из-за плохих жилищных условий населения. Расширение общей площади городского жилищного фонда в 1926 г. (по сравнению с 1913 г. на 36 млн кв. м) значительно отставало от прироста городского населения. По переписи 1926 г., жилая площадь на душу фабрично-заводских рабочих в среднем составляла 4,91 кв. м, у служащих — 6,96 кв. м. Недостатки жилья скрашивались низкими ставками его оплаты (взимание платы было возобновлено в апреле 1922 г.). В 1924 г. средняя месячная плата за 1 кв. м жилой площади составляла И коп. Жилищная плата покрывала лишь часть издержек по содержанию жилища.

Реальным завоеванием трудящихся было сокращение по сравнению с дореволюционной Россией продолжительности рабочего дня. До 1917 г. средняя продолжительность рабочей недели в целом по промышленности равнялась почти 60 ч (10 ч в день). В 1925/26 г. продолжительность рабочего дня промышленных рабочих составляла 7,4 ч. Все рабочие и служащие имели право на ежегодный очередной отпуск не менее двух недель. К 1923 г. в СССР сложилась система социального страхования на случай временной потери трудоспособности вследствие болезни и увечья, беременности и родов, ухода за больным членом семьи и т. д. Система соцстраха в СССР являлась по тому времени самой прогрессивной в мире. Страховые фонды составлялись целиком и полностью из общественных фондов в государственных и кооперативных предприятиях (в 1924 г. 13,6 % от всей суммы выплаченной зарплаты). В 1923 г. при временной потере трудоспособности пособие равнялось 65,9 % фактического заработка, с января 1924 г. пособие выдавалось в размере полного заработка. Однако полностью провести все эти меры в жизнь стало возможным после ликвидации в стране безработицы.

Приметами послереволюционных социально-политических сдвигов в деревне стали новые учреждения административно-общественного, производственного и культурного назначения: сельсоветы, избычитальни, клубы, народные дома, размещавшиеся зачастую на месте старых административных учреждений, в помещичьих и кулацких домах, в бывших церквах. Началось строительство и новых зданий, особенно для школ и больниц. В деревнях появлялись первые «лампочки Ильича».

В 20-е гг. постепенно менялся и внешний облик советского человека. Вместо шинелей, ватников и гимнастерок военного времени все большее распространение среди горожан получали довольно узкие и короткие брюки навыпуск и свободная блуза с матерчатым поясом (толстовка). Женщины носили короткие платья прямого покроя, юбки и блузки. Распространенным женским головным убором стал красный платочек, повязанный концами назад. В то же время были широко распространены кожаные куртки, ставшие во время войны как бы формой для коммунистов, а также френчи, галифе полувоенного покроя, матросские тельняшки и брюки клеш. С 1923 г. в СССР стали популяризироваться модели одежды, приемы кройки и шитья.

Переход к индустриализации и коллективизации. В декабре 1925 г. XIV съезд партии переименовал РКП(б) во Всесоюзную Коммунистическую партию (большевиков) — ВКП(б). Главным решением съезда было принятие курса на индустриализацию страны, необходимость которой сознавали все противоборствующие в партии группировки. Они исходили из представлений об СССР как осажденной врагами крепости и не теряли надежд на мировую революцию. Общее настроение определяла альтернатива: либо ликвидировать отставание, либо погибнуть.

Концепция Бухарина (продолжение НЭПа, сбалансированное развитие промышленности и сельского хозяйства, приоритетное развитие тяжелой промышленности при одновременном внимании к производству предметов потребления, кооперирование крестьянских хозяйств на добровольной основе) была отвергнута. Утверждалась сталинская: свертывание НЭПа, усиление роли государства в развитии экономики, ужесточение дисциплины, форсированное развитие тяжелой промышленности, использование деревни как поставщика средств и рабочей силы для нужд индустриализации.

Старт мобилизационному штурму в промышленности дала XV конференция партии (октябрь — ноябрь 1926 г.). Была поставлена амбициозная цель — в минимальный срок «нагнать, а затем превзойти» уровень индустриального развития передовых капиталистических стран. В качестве источников индустриализации, как и ранее, назывались накопления госпромышленности, бюджетное перераспределение средств из других отраслей (главным образом за счет изъятия прибавочной части необходимого продукта из сельского хозяйства) в пользу строительства тяжелой индустрии и привлечение сбережений населения через займы. Заметную роль среди источников индустриализации играли доходы от экспорта сельскохозяйственной продукции (зерно) и сырья, в основном леса и нефти (только за 1926–1929 гг. экспорт вырос в цене более чем на 70 %), а также от продажи алкоголя. Государственные займы также составляли значительную часть бюджета СССР (в 1927/28 г. — 10 %). Вместе с тем партия отвергла предложения сторонников Троцкого по дальнейшему повышению отпускных цен на промышленные товары.

Наиболее циничным выразителем троцкистской экономической программы был Е. А. Преображенский (член коллегии наркомата финансов в 1924–1927 гг.). В 1925 г. он вместе с Г. Л. Пятаковым (зампред ВСНХ) полагал: если допустить, что возможно построение социализма в одной стране, то это нужно делать с максимальной быстротой, форсируя темпы строительства. В своей книге «Новая экономика» (1926) Преображенский обосновывал экономическое понятие «первоначальное социалистическое накопление», предлагая черпать средства в основном «вне комплекса государственного хозяйства», а создавать «первичное накопление капитала за счет крестьянства». Рыков и Бухарин называли эту идею возмутительной.

Однако, по сути, на практике все и сводилось к перераспределению средств деревни, легкой и пищевой промышленности на нужды тяжелой. Конечно, это ограничивало и даже снижало жизненный уровень трудящихся. Активная часть общества считала, что индустриализация требует жертв. Фактически руководство партии в лице Сталина и его сторонников со временем все более склонялось к позиции Преображенского.

Отличительной особенностью первого этапа индустриализации было сочетание восстановительных процессов в промышленности с развертыванием нового строительства по планам ГОЭЛРО. В 1928 г. валовая продукция народного хозяйства СССР почти на треть превышала уровень 1913 г. При этом крупная промышленность только за 1926–1928 гг. выросла почти вдвое. Однако производство чугуна в 1928 г. составляло всего 78 % от довоенного уровня. В эти годы завершилось строительство крупных по тем временам электростанций, а в 1927 г. началось строительство 10 новых станций, в их числе мошной электростанции на Днепре, а также Ростовского завода сельскохозяйственных машин, Сталинградского тракторного завода, Керченского металлургического и крупного завода в Кривом Роге. Велась подготовка к строительству Кузнецкого металлургического завода, сырьевой базой которого стали коксующиеся угли Кузбасса и железные руды Урала. Развернулись работы на северном и южном участках Туркестано-Сибирской железной дороги (1452 км от Семипалатинска через Алма-Ату до ст. Луговая).

Всего в первые годы индустриализации начато строительство более 600 новых промышленных предприятий, на многих старых проводилась коренная реконструкция, почти равная новому строительству. Все это позволило поднять удельный вес промышленного производства (в сравнении с аграрным) с 36 % в 1926 г. до 48 % — в 1928-м. Начался процесс превращения страны из аграрной в индустриальную.

Основные экономические показатели сельского хозяйства в 1925–1928 гг. тоже превосходили показатели предреволюционной России. Валовой аграрной продукции в стране производилось на 18–20 % больше по сравнению с 1913 г. Однако три четверти посевных работ в стране велось ручным способом; до половины зерновых убиралось косой и серпом, обмолачивалось цепом и другими примитивными орудиями. Низкая урожайность и частые недороды, суровые природные условия усугубляли ситуацию. Товарного хлеба (для города) деревня производила на 30 % меньше, чем до революции. Число крестьянских хозяйств достигло максимума в 1927 г. — 25 млн против 21 млн в 1916 г. Основную их массу составляли бедняцко-середняцкие хозяйства, производившие зерно в основном для собственного потребления. На фоне роста промышленности нерентабельность мелкого крестьянского производства проявлялась все отчетливее. Надежды на улучшение связывались с переводом мелких хозяйств на рельсы крупного производства.