Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Их любят, о них говорят - Федор Раззаков

«У меня два года ушло на то, чтобы добиться постановки этого «крамольного сценария», который именно в таком качестве отпечатался в сознании руководящих людей. Авторы пришли ко мне (мне особенно приятно вспомнить, что Тарковский и Кончаловский пошли именно ко мне, а не еще к кому-нибудь в ЦК) и дали прочитать сценарий. Я много времени потратил на то, чтобы заставить прочитать сценарий секретаря ЦК Ильичева и убедить его, что сценарий надо опубликовать. Он сначала был опубликован в журнале «Искусство кино», еще до его постановки. После этого начались съемки. В 1966 году фильм был предъявлен на просмотр. Его в разных аудиториях показывали и в кинозале ЦК. Я вел совещание и на собственную ответственность принял фильм по высшей категории.

Но потом создались такие обстоятельства, что я сам был снят с беговой дорожки. Дело подошло к тому, что надо было уже определяться…

Многим из высшего начальства, посмотревшим «Рублева», показалось, что это крамольная картина, что это унижение достоинства русского народа и так далее, что монголы умнее русских…

Фильм снимался беспрепятственно, в этом все дело! Когда я ушел из ЦК, его через две недели положили на полку, и после этого он шесть лет лежал. Сейчас много говорят о том, что зажимали Тарковского, забывая, что фильм-то надо было сделать! Позднее Тарковский публично называл меня «ангелом-хранителем». Арсений Тарковский, пришедший ко мне на юбилей, прочитал поздравительную телеграмму из Рима от Андрея с самыми теплыми словами. Он у нас и дома бывал, мы так сроднились на какое-то время, когда я к фильму отношение имел.

В 66-м в ЦК появился новый заведующий отделом, Шауро, с которым мы вступили сразу же в конфронтацию, потому что он меня обвинил в содействии запуску и разрешению фильма Тарковского. Сначала он предложил «верху» назначить меня вместо Романова министром кинематографии. Но это тоже был способ от меня избавиться…

Когда смотрели фильм «Андрей Рублев», около сорока придирок было к нему сделано на разных просмотрах, особенно на высшем уровне. Но Тарковский вырезал то, что уложилось в две минуты экранного времени. И вырезки эти он сделал, считая, что улучшает фильм. Это легенда, что там вырезаны были большие куски. Это неверно. Картина вышла в том виде, в каком ее сделал Тарковский. Убрал он эпизод с горящей коровой. Действительно, это было слишком жестоко».

По мнению А. Михалкова-Кончаловского, «Андрея Рублева» Тарковский снимал с прицелом на Венецианский кинофестиваль. Он специально сделал копирО картины в начале года, чтобы успеть отправить ее в Италию. Но не получилось. И лишь спустя два года «Совэкспортфильм» решил продать «Рублева» французскому бизнесмену Алексу Московичу в пакете с пятью другими фильмами (среди них была «Война и мир» Сергея Бондарчука). В начале 1969 года Москович привез фильм на фестиваль в Канны. К тому времени Госкино изменило собственное решение и попыталось вернуть «Рублева» назад. Но Москович был по-капиталистически краток: «Я уже заплатил за копии, и теперь это моя собственность». Фильм был показан на фестивале вне конкурса и произвел на публику оглушительное впечатление. Ему присудили премию критики ФИПРЕССИ. В том же году он был удостоен приза Леона Муссинака за лучший иностранный фильм в прокате Франции.

Но даже после этого успеха «Андрей Рублев» у себя на ропше еще два года лежал на полке. Наконец в 1971 году его выпустили в прокат, но поступили хитро — отпечатали мало копий. В итоге картину сумели посмотреть всего лишь около трех миллионов зрителей.

Между тем этот фильм изменил и личную жизнь Тарковского. На его съемках он познакомился со своей второй женой Ларисой. По ее словам: «Это была любовь с первого взгляда. Мне было двадцать четыре. Ему — тридцать. Я сидела в кабинете директора фильма Тамары Огородниковой. Вошел он. Я не шала, что это Тарковский. Увидела очень красивого, элегантно одетого, блистательного человека… Как я боролась со своим чувством! Как старалась не отвечать на ухаживания Андрея… Ведь у каждого были семьи. У меня росла дочь, у него — сын. Боролись-боролись с нахлынувшими чувствами, но потом мы поняли, что это бессмысленно. Когда наши служебные отношения перешли в любовь, Андрей встал передо мной на одно колено и сказал: «Дорогая Лара, во что бы ни вылились наши отношения, моя любовь к вам не пройдет. Я вас настолько уважаю, что никогда не посмею обратиться к вам на «ты». — «Я тоже», — сказала я…

Семь лет прожили, не регистрируя брак. Против регистрации была я. Мне казалось, что с ней уйдет и первозданность чувств.

Но потом все-таки решили зарегистрировать брак. Перед свадьбой Андрей улетел на выбор натуры для кинофильма «Солярис». В назначенный день приходят гости, поздравляют, чарят подарки. Стол ломится от яств. А жениха нет — из-за непогоды Андрей не смог вернуться вовремя…

Я не могла без него жить, он не мог жить без меня. Я болелa, у меня было нездоровое сердце, и я говорила: «Я умру первой». — «Ишь какая эгоистка, — отвечал он, — это я умру первым».

В этом браке у Тарковского родился еще один сын — Андрей. Отметим, что вторую жену Тарковского приняли далеко не все его близкие и друзья. В частности, у режиссера надолго попортились отношения с его родной сестрой Марией. Позднее М. Тарковская так объяснит свою позицию: «К сожалению, ни папе, ни Андрею в личной жизни не повезло: с ними рядом не было стилистически близких им людей. Женщины, которые жили с ними, использовали их порядочность. Они умели создавать видимость определенного комфорта и иллюзию необходимости в них».

Но вернемся к творчеству Тарковского.

После завершения работы над «Андреем Рублевым» он в течение пяти лет ничего не снимал. И не потому, что не хотел (планов у него было много, он, в частности, хотел снять «Идиота» Достоевского) — не давали. Чиновники от кино после «Рублева» боялись новых работ режиссера. Ему предлагали снять что-нибудь «полегче», например, фильм о советских рабочих, но он от таких предложений отказывался. В итоге сидел без работы. Так продолжалось до того времени, когда его «Андрей Рублев» с триумфом пошел по западным экранам. Видимо, после этого игнорировать просьбы Тарковского заняться любимым делом чиновникам от кино стало неудобно и ему разрешили вернуться на съемочную площадку.

На этот раз Тарковский задумал снимать фильм в жанре научной фантастики по роману Станислава Лема «Солярис». В заявке на фильм режиссер так объяснил свои мотивы: «Зритель ждет от нас хорошего фильма научно-фантастического жанра… Мы уверены прежде всего в том, что фильм будет иметь финансовый успех». Тарковский явно лукавил, однако чиновники поверили в его мотивировку и дали «добро».