Весь Кир Булычев в одном томе - Кир Булычев

о том, что Бэкингем ведет себя странно и подозрительно. Так что теперь оставался всего шаг, чтобы лучшие друзья стали злейшими врагами. Они стоили друг друга, но Бэкингем был хищником помельче.

— Если же вы будете упрямиться и вести себя неразумно, — сказал король, — то мы отыщем для вас дворец похуже этого и отдадим Лиззи замуж за нищего. Я умею мстить и помню зло, причиненное мне.

— Я никогда не мучила тебя, Ричард, — сказала королева.

— Я тоже был к тебе добр, — усмехнулся Ричард. — Теперь же я хочу всего лишь устроить счастье твоей упрямой девчонки. И учти, я редко трачу время на простолюдинок. Сейчас я забочусь о моем друге Тайрелле, который, кстати, недавно вернулся из Тауэра, где встречался с твоими сынишками.

— Это правда? — спросила королева.

— Я видел их, как вас, королева, — ответил Тайрелл.

— Здоровы ли они?

— Здоровы, здоровы, — засмеялся Тайрелл. — Не скажу, чтобы живы, но наверняка здоровы!

— Помолчи, — одернул Тайрелла Бэкингем. — Забыл, с кем говоришь?

— Он говорит с подружкой моего брата, — ответил за Тайрелла Ричард. — И неизвестно, сколько еще дружков у нее было! А тебе лучше за нее не вступаться. Может, и тебя видели в числе ее дружков?

Бэкингем насупился, но промолчал. Или он боялся короля, или затаил обиду и не хотел ее показывать.

— Кстати, — сказал Ричард. — У меня в Тауэре засиделось несколько глупых баронов, таких, как сэр Уайт, который со дня на день помрет от голода. Хочешь, чтобы он пожил еще немного, дай согласие на брак.

— Разве я могу противиться воле короля? — робко произнесла Елизавета.

— Вот это правильно! — обрадовался Ричард.

— А когда свадьба?

Никто, даже король, не ожидал от нее такого вопроса.

Все замерли.

Ричард тихонько завыл, будто волк, увидевший добычу.

— Так ты согласна? — спросил он.

— А у меня есть выбор? — ответила вопросом на вопрос королева.

— Мама! — воскликнула Лиззи. — Мама! Не смей! Я никогда не соглашусь! Ты же королева Англии! Как ты можешь с ним соглашаться? Ты хочешь опозорить меня и всю нашу семью?

— Я хочу жить, — тихо сказала королева. — И я хочу, чтобы моя дочь тоже была жива.

— Правильно, — поддержал ее король. — Вы, простые люди, не думаете о чести. Вам бы живот набить да дружка найти! Учись у мамаши, козленок!

— Когда свадьба? — повторила королева.

— В конце месяца, — сказал король.

— Первого сентября, — решительно сказала королева.

— Что за отсрочка? — удивился Ричард.

— Я пошла тебе навстречу. Я согласилась отдать тебе дочь. Ты же прикажи дать нам дом, достойный нашего положения, верни мне слуг, присылай нам еду…

— А где же твои драгоценности, королева? — нагло спросил Тайрелл. — Найми на них слуг, купи дом.

— И прикажи твоему слуге, — продолжала Елизавета, не обращая на него внимания, — чтобы он пощадил несчастную вдову.

— А вот этого, — засмеялся Ричард, — я ему приказать не могу. Ведь он будущий зять королевы Англии!

Ричард и Тайрелл расхохотались, а герцог Бэкингем лишь скривил рот не то в усмешке, не то в гримасе отвращения.

— А в самом деле — где твои драгоценности, королева? — отсмеявшись, спросил Ричард. — Мой братишка не жалел государственной казны, чтобы ублажить свою крестьяночку.

— У меня их отняли, — прошептала королева.

— Кто? Когда? Почему мне не доложили?

— Я расскажу тебе после свадьбы, — сказала Елизавета.

— Ладно, — согласился Ричард. У него было благодушное настроение. Он добился своего. Даже легче, чем ожидал. — Только другого дома я вам пока не могу дать. Ведь не в королевском же замке селить крестьянок! Докажете покорность — награжу.

Король пошел к двери. По дороге хотел потрепать свою Лиззи по щечке, но та умудрилась повернуть голову и вцепиться зубами в его кисть.

Тот вырвал руку, помахал ею в воздухе и, коротко размахнувшись, дал девушке пощечину. Лиззи было так больно, что она вскрикнула.

— Учись, собачонка, — холодно сказал Ричард. — А ты, Тайрелл, позаботься, чтобы после свадьбы она была как шелковая.

— Слушаюсь, сэр, — почтительно склонил голову Тайрелл.

Они вышли из комнаты: король, Тайрелл и последним — герцог Бэкингем.

Лиззи сквозь слезы принялась упрекать мать за предательство, но Елизавета и слушать ее не стала. Она подошла к окну — совсем близко, закрывая свет, темнела стена соседнего дома.

— Неплохой дом, — сказала королева. — К нему легко подойти в темноте, и я думаю, что теперь король не будет тратить сил на то, чтобы выслеживать нас. Он сломил меня, убив моих мальчиков и отняв дочь.

— Что ты говоришь, мама! — возмутилась Лиззи. — Ты, наверное, сошла с ума. Ты забыла…

По знаку королевы Джейн подхватила плачущую принцессу и потащила ее в дальнюю комнату — в доме их всего было три, если не считать кухни в подвале.

Алиса осталась в главной комнате с королевой.

— Для того чтобы подняться, — сказала королева, словно разговаривая сама с собой, — надо упасть на самое дно… на самое дно пропасти…

— Мне что-то надо делать? — спросила Алиса.

— А то как же! — очнулась от своих мыслей королева. — В этой хибаре столько дел. Жаль, что я королева и не могу взяться за тряпку и начать мыть пол. А вдруг кто-нибудь из подданных увидит и сообщит всему миру, что я — простая прачка, околдовавшая короля Эдуарда?

— Даже если и прачка? Вам-то что?

— И то верно, — согласилась Елизавета. — Ты мне составишь компанию?

— Разумеется! — воскликнула Алиса.

— Тогда тащи тазы и ведра, тряпки и швабры! Давай вымоем пол и стены, выгоним мышей и тараканов! Нам тут придется пожить, и лучше, если мы будем жить в чистоте.

И они занимались уборкой до самого вечера.

Джейн и обе служанки им конечно же помогали, а Лиззи заявила, что она принцесса крови и ей плевать на то, как ее мать себя позорит. Она уже опозорила ее в глазах узурпатора и собирается отдать ее отвратительному мужлану. Одна надежда, что Генри все-таки живой, а не убитый…

Тут Лиззи ударилась в слезы, и ее оставили в покое.

А королева Елизавета мыла пол так же ловко, как Джейн, и Алиса поняла, что она в самом деле происходит из простой семьи, где девочкам положено заниматься домашними делами, а не ждать, пока это сделают слуги.

И казалось бы, Елизавета должна быть страшно удручена событиями сегодняшнего дня. Ну подумать только! Из аббатства выгнали, сунули в убогую лачугу, пришлось пообещать руку дочери отвратительному убийце… Никакого выхода, никаких надежд…

А она моет пол, улыбается и даже напевает веселую народную песенку. Разве так бывает?

«Значит, — подумала Алиса, — дела совсем не так плохи».

А как стемнело, в окошко постучали и пришли какие-то просто одетые люди,