Англия: колониальный империализм. Германия: юнкерский капитализм. Франция: ростовщический империализм. Особенности империализма США и Японии. Развитие капитализма в России - Коллектив авторов -- История
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но как ни значительны были реформы, они мало затронули широкие народные слои. Многомиллионное русское крестьянство оставалось самой нищей, темной и забитой частью населения всей Европы.
Польское восстание 1863–1864 гг. сильно испугало царя и помещиков, хотя оно, вопреки надеждам революционеров, не перекинулось на русские губернии и осталось движением по преимуществу национальным. Выстрел
Каракозова в Александра II в апреле 1866 г. послужил последним поводом для волны реакции.
Но в эти же годы поднялось и новое революционное движение, которое оказалось несравненно мощнее и опаснее для самодержавия, чем то, в котором участвовали дворяне-декабристы и Герцен. В России постепенно складывалась новая сила – революционеры-разночинцы, которые учились у Герцена и Чернышевского, но пошли дальше в борьбе против царизма. Эти революционеры были выходцами в первую очередь из среды университетской молодежи.
Уже в 1861–1862 гг. студенческие волнения в Петербурге и Москве показали, насколько силен дух протеста среди молодежи. В 70-х гг. молодежь отчаянно искала новые формы революционного служения народу. Одной из таких форм стало «хождение в народ». Молодые мужчины и женщины уезжали в деревни, чтобы просвещать и лечить крестьян, а вместе с тем вести среди них революционную агитацию. Далеко не всегда крестьяне принимали просветителей и агитаторов приветливо: сплошь и рядом доносили по начальству и помогали хватать их. «Хождение в народ» требовало от его участников мужества, самоотверженности, терпения, активной любви к невежественному народу.
В этих условиях и формировалось народничество, идеология и революционная практика которого сыграли большую роль в развитии общественного сознания в России вплоть до конца столетия. В начале XX в. из народничества вышла партия социалистов-революционеров (эсеров).
Еще в 1851 г. Герцен дал яркую формулу, которая в зародыше заключала всю сумму народнических идей: «Человек будущего в России – мужик, точно так же, как во Франции работник»[318]. Народники боролись против феодализма и самодержавия ради раскрепощения и наделения землей русского крестьянства. Однако они не хотели, чтобы в России произошло нечто подобное тому, что случилось во Франции в конце XVIII и в начале XIX в., – образование массы мелких независимых хозяйств с мощным зарядом индивидуализма и эгоизма. Народники исходили из того, что в национальном характере русского народа заложено другое начало – коллективистское. Они верили в жизнеспособность русской сельской общины и полагали, что она может стать ячейкой социализма. Народническую идеологию того времени В. И. Ленин называл «крестьянским социализмом». Он писал: «Вера в особый укладу в общинный строй русской жизни; отсюда – вера в возможность крестьянской социалистической революции, – вот что одушевляло их, поднимало десятки и сотни людей на геройскую борьбу с правительством»[319].
В народничестве 60-70-х гг. имелись разные направления, отличавшиеся как по своим теоретическим взглядам, так и по методам революционной борьбы. Но всем этим направлениям были присущи общие черты, и на этих чертах мы заострим свое внимание.
Наиболее наблюдательные и мыслящие представители народничества глубоко осознавали, что в России развивается капитализм. Более того, им принадлежит честь первой научной и практической постановки вопроса о русском капитализме, о его формах и особенностях, о его значении для освободительной борьбы революционеров. Они видели и отразили в своих работах, что крестьянская община подрывается и уничтожается развитием капитализма в деревне, появлением кулаков, ростовщиков, торговцев.
Но народники отказывались признавать объективную закономерность такого развития, когда крупное производство, как в промышленности, так и в земледелии, в реальных условиях России того времени может развиваться только по капиталистическому пути. Главное, они не хотели капиталистического развития и были склонны выдавать желаемое за действительное. Игнорируя появление и развитие элементов капитализма, многие народники продолжали утверждать, что в России нет условий для него. Они считали эти явления инородными, неорганичными и преодолимыми на путях крестьянского социализма. Народники говорили, что Россия может и должна избежать «язвы пролетариатства». Развитие промышленности они представляли себе в виде мелких предприятий, которые находились бы в «артельной» (своего рода кооперативной) собственности. В фабричном рабочем они видели того же мужика, носителя стихийно социалистической психологии, имеющей корни в общинном «мире».
Вера в стихийный социализм народа не мешала народникам считать его политически инертным и пассивным. Отсюда вытекало признание особой роли революционной интеллигенции, субъективного и личного фактора в общественном развитии. Эта концепция была связана со специфической обстановкой 70-х гг.: спад массового крестьянского движения сочетался с подъемом революционной энергии части интеллигенции и студенчества. «Субъективная социология» народников обосновывала активность, действие, оптимизм – в этом было ее положительное значение. Но важнейшим недостатком этой социологии был отказ от исследования объективных законов общественного развития, от поисков и развития подлинно революционного потенциала в народе, ведь этот потенциал таился в зарождающемся и растущем рабочем классе, который народники не хотели признавать.
Неудача «хождения в народ», усиление репрессий властей и революционный энтузиазм толкнули во второй половине 70-х гг. народническую организацию «Земля и воля» и ее преемницу «Народную волю» к индивидуальному террору против деятелей режима. «Субъективная социология» сыграла здесь свою роль: преувеличивая роль личностей в революционном движении, народники преувеличивали и значение личностей в рядах своих противников.
Экономическая теория народников была полна противоречий: видя распад общинных форм народной жизни и труда, они, тем не менее, стремились на них опереться. В поисках некапиталистического пути развития для России они ориентировались на те общественные формы, которые продолжали существовать в действительности. Было бы неверно оценивать их взгляды только как утопичные, только как иллюзии. Такой позиции придерживались основоположники марксизма.
Могла ли Россия во второй половине XIX в., минуя капитализм, шагнуть в социализм? Могла ли пригодиться для этого сельская община? Абстрактно говоря, да. В 1882 г. Маркс и Энгельс писали: «Если русская революция послужит сигналом пролетарской революции на Западе, так что обе они дополнят друг друга, то современная русская общинная собственность на землю может явиться исходным пунктом коммунистического развития»[320]. Одновременно они резко выступали против националистических и панславистских тенденций в народничестве, против идеализации патриархального быта крестьянства.
Основного условия для некапиталистического развития России – пролетарской революции на Западе – не было. Напротив, в Европе и в Америке вширь и вглубь шло развитие капитализма, который неудержимо втягивал в свою орбиту отсталую Россию. Капиталистическое развитие России стало неизбежным, исторически закономерным и прогрессивным.
Выступления народников в защиту общины и против развития промышленности все более оборачивались реакционной утопией. Революционное народничество в 80-90-х гг. уступало ведущее место народничеству либеральному, которое
