Власть молнии - Олег Авраменко

– Это если бы мы во Владимир не заезжали, как раз на обед поспели бы, – с грустью заключил он.

Карсидар же думал иначе. Насколько он разбирался в местных обычаях, нежелание кормить гостей могло означать не только крайнее нетерпение хозяина замка, но и более чем прохладное отношение к прибывшим.

Внушительных размеров гридница с расписными стенами и потолком была обставлена богато и со вкусом, что не очень вязалось с картиной общего упадка княжества, пережившего вражеское нашествие. Ярослав Всеволодович восседал на троне, за его спиной стояли несколько бояр и военных. Когда посланники Данилы Романовича подошли поближе, Карсидару бросился в глаза головной убор князя. Во всём остальном его наряд был довольно традиционным, а вот венец…

– Чёрт его побери! – тихонько прошептал Михайло, и Карсидар почувствовал, что сотника тоже заинтересовал головной убор. Вышагивавший впереди Микула также был раздражён, хоть и старался скрыть это. Впрочем, без особого успеха…

«Что такое? В чём дело?» – послал Карсидар мысль Михайлу.

– Да ведь это… – зашептал сотник, слегка повернувшись к Карсидару.

«Тихо! Нас же услышат. Делай, как я тебя учил».

Михайло мигом замолчал и сосредоточился, чтобы установить обратный контакт. Карсидар начал обучать сотника мысленному общению ещё во время первого посольства в Пинск, здраво решив, что такое общение всегда может пригодиться.

Спустя пару секунд он услышал:

«На нём шапка Мономаха!»

«Что это такое?»

«Святыня, которую Андрей Юрьевич уволок вместе с вышгородской иконой Богородицы. Эту шапку византийский император Константин Мономах послал своему внуку, нашему киевскому князю Володимиру Мономаху».

«Так это княжья шапка основателя династии?»

«Точно. И попала она в северные земли не совсем праведным путём».

Карсидар внимательнее пригляделся к шапке. Она представляла собой сплетенный из тончайших золотых проволочек ажурный остроконечный «домик», отороченный по низу чёрной собольей опушкой. Переплетение проволочек было щедро усеяно самоцветами, а венчал шапку небольшой крестик из алмазов.

«И посмел же нацепить её к нашему приходу! – продолжал возмущаться Михайло. – Не совестно ему ни капельки, не стыдно красоваться в краденом. Полвека прожил, а ума не нажил. Недаром говорят: седина в голову, бес в ребро».

А Карсидар понял: это вызов.

Между тем Ярослав Всеволодович выждал, когда послы приблизятся к нему, опёрся о левый подлокотник и, изобразив на лице скуку, промолвил:

– Так вы от Данилы Романовича прибыли? Долгий же путь пришлось вам проделать. И зачем старались?.. Но что это я! Давайте, выкладывайте, что у вас за дело.

Микула выступил вперёд, приосанился, развернул грамоту, которую сжимал в правой руке, и принялся читать послание Данилы Романовича. Но, едва заслышав первые слова, Ярослав Всеволодович чуть ли не встал на дыбы.

– Что?!! – громогласно вскричал он. – Государь всея Руси?! Данила-то?! Да как ты смеешь, собака, произносить такие крамольные слова?!

Князь вскочил, стоявшие за его спиной гридни подались вперёд… но дальше этого дело не пошло. И Карсидар знал, почему: их остановила мысль о колдуне, которого нанял «выскочка», посмевший именовать себя громким титулом.

Впрочем, не он один знал причину нерешительности суздальцев. Михайло с Микулой тоже догадались, в чём дело, а потому сотник сказал спокойно:

– Почто обижаешь боярина нашего, княже? Разве он виноват в том, что прочёл написанное? Слова эти Данила Романович говорил, писец записал, как было сказано, а Микула повторил.

– Это что за змей тут шипит?! – вспыхнувшие на миг красноватым огоньком глаза Ярослава Всеволодовича так и впились в Михайла.

– Я Михайло, Вартеславов сын, сотник киевский. Аль не помнишь меня?

«А откуда он тебя помнить может?» – удивился Карсидар.

Михайло, поднапрягшись, мысленно ответил ему:

«Ярослав Всеволодович пришёл в Киев с полками новгородцев и новоторжцев и сел княжить как раз перед Михайлом Всеволодовичем. Мы с Остромиром были единственными, кто ему противился, так что меня он знает хорошо».

– Сотник! Пхе, – князь состроил презрительную гримасу. – Буду я рожи всяких там сотников запоминать… Тоже мне величина! Люди у стен замка твои, что ль?

– Мои. А что?

– Так… – Ярослав Всеволодович немного успокоился и обратился к Карсидару:

– Ну, а ты кто будешь?

Ответ был известен ему заранее, о чём Карсидар и сказал не таясь:

– Ты ведь и так знаешь, княже, что я Давид, советник государя Данилы Романовича.

– Давид… Государев советник…

Чувствовалось, что князь вновь закипает. Однако слава про «нанятого колдуна» давно уже облетела русские земли, и шутить с таким гостем не отваживался даже великий князь Владимирский и Суздальский.

– Правду о тебе болтают, мысли ты верно угадываешь, – только и сказал Ярослав Всеволодович, опускаясь на резной стул. – Ну вот что. Если бы… – он хотел сказать: «Если бы не колдун», – но сдержался, хмуро покосился на Карсидара и, подбирая слова, продолжил:

– Если бы не моя великокняжеская милость, я б вас!.. В острог… для острастки. Чтобы впредь не артачились.

– Как в Киеве хотел сделать? – с вызовом спросил Михайло.

– В Киеве мне надо было укоротить кой-кого на целую голову, – как бы невзначай обронил князь. – Жаль, не сделал этого вовремя… Ну, да неча попусту кручиниться, ошибки всё одно не выправить.

– Не выправить, – Михайло переглянулся с Карсидаром.

– Ладно, боярин, – Ярослав Всеволодович кивнул Микуле. – Давай сказывай, чего Даниле надобно. Только без глупостей.

То ли Микула не понял, что означало приказание «без глупостей», то ли чрезмерно почитал Данилу Романовича, однако чинно пригладив бороду, молвил:

– А чего там неясно? Государь требует у тебя войска для защиты стольного града Киева от татар.

– Войска! От татар! Требует! – передразнил посла князь.

– А что тут странного? – с самым миролюбивым видом спросил Карсидар. – Киев – мать городов русских, столица всей Руси, и защищать её нужно сообща. Ибо, если Киев падёт, вся Русь погибнет. Сам знаешь, что такое ордынцы. Они ведь твой удел опустошили да разорили прилично, мы по пути всякое повидали.

Сколько раз повторял ему Читрадрива, чтобы он поменьше болтал и побольше слушал! У Ярослава Всеволодовича был такой вид, точно Карсидар надавал ему пощёчин. На единый миг он превратился в жалкого немощного старика, бессильно скорчившегося на незатейливом троне. Впрочем, Карсидару могло и показаться… Хотя он видел глубже прочих! Чувствовал. И сейчас точно знал – князю стыдно!

Но более тщательно прослеживать мысли Ярослава Всеволодовича Карсидар не решился. Он всё ещё опасался наделать непоправимых ошибок. Пока что и без всякого прощупывания ясно, что великий князь Владимирский и Суздальский войска не даст. Теперь осталось разве что по удельным княжествам проехаться, в Суздаль, в Ростов, в Переяславль заглянуть, может ещё куда… Вдруг повезёт?