Антипка дарит журавлиное яйцо - Валериан Яковлевич Баталов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Антипка смущённо молчал, но ему было приятно, что Фимка, который всегда считал себя первым во всём, на этот раз похвалил его.
— Видал у него во дворе скворечники? — продолжал Фимка, обращаясь к Серёже. — Тоже его работа. Дед Никанорыч говорит, что у Антипки золотые руки. Во как!
Серёжа с уважением посмотрел на смущённого Антипку.
— Ну, хватит лясы точить! — вдруг сурово сказал Фимка. — Пошли яйца собирать.
Когда все яйца были собраны, ребята помогли тёте Глафире перетаскать связанную пучками крапиву на чердак фермы и там развесить пучки парами, на длинных шестах. К обеду все дела были переделаны.
— Ну что за помощники у меня золотые! — приговаривала тётя Глафира. — Мне бы одной тут за день не управиться!
— Мы завтра тоже придём, — пообещал Антипка.
Глава восьмая. ЭХ ТЫ, РАСТЯПА!
Стрелять по тетрадному листу, прилепленному к доске, — одно дело, а по ястребу — совсем другое. В доску целься хоть полчаса — она ни с места. А ястреб не будет сидеть и дожидаться, пока ты в него выстрелишь. Да ещё попадёшь ли! И попадёшь, то подожди радоваться: может, только лапу ему царапнешь, так что он не почувствует, или одно пёрышко из хвоста выбьешь…
Утром, когда ещё не взошло солнце и его лучи только выглядывали из-за горизонта, освещая рваные клочья облаков, Фимка с дедом Никанорычем перешли Косой овраг и поднялись к сухой ели. Там, где они прошли по росистой траве, за ними остались чёткие следы, как на снегу.
Антипка и Серёжа притаились на другой стороне оврага, чтобы не толкаться всем в шалаше.
— Ты, Фимка, стреляй только наверняка, — давал дед последние наставления. — Ежели выстрелишь да промахнёшься, он больше на эту ель садиться не станет, тогда его, разбойника, подстеречь трудно будет.
Они залезли в шалаш. Там было прохладно. Хорошо ещё, что дед по дороге прихватил охапку соломы из прошлогодней скирды и теперь постелил её в шалаше поверх влажного мха.
Фимка просунул ствол между веток и, стоя на коленях, не отрываясь смотрел на верхушку сухой ели.
Дед сидел рядом, не шевелился и молчал.
Время шло. Ястреб всё не прилетал. У Фимки уже затекли ноги, но он не решался пошевелить ими: вдруг как раз в эту минуту прилетит ястреб, услышит шорох, испугается и улетит.
Солнце уже показалось из-за ёлок. Его тёплые лучи осветили и согрели всё вокруг. Но на шалаш падала тень от соседней ёлки, поэтому в нём было по-прежнему прохладно и сумрачно.
Тихо, спокойно вокруг. Только птицы щебечут на разные голоса и где-то за Каравай-полем гудит трактор. Но вот послышался какой-то новый звук: ш-ш-ш… И хлопанье больших крыльев. Птицы разом замолкли, и Фимка понял, что летит ястреб.
Фимка почувствовал, как дед Никанорыч предостерегающе легонько толкнул его в бок. Ястреб сел на верхушку сухой ели и, озираясь, поводил из стороны в сторону горбатым клювом.
Мальчик задрожал от волнения. Изо всех сил прижал он приклад берданки к плечу и взял ястреба на мушку. Его палец потянулся к спусковому крючку, но тут ястреб расправил широкие крылья и, рывком оттолкнувшись лапами от сука, на котором сидел, полетел в сторону птицефермы. Он сделал над нею круг и камнем упал вниз, должно быть высмотрев себе очередную жертву.
Дед Никанорыч крякнул с досады, а Фимка растерянно опустил ружьё.
— Улетел, гад, — едва не плача, процедил он сквозь зубы. — Чуть-чуть я не успел… А ведь здорово прицелился — наверняка попал бы!..
— Ну ничего, завтра опять прилетит, — сказал дед, вылезая из шалаша.
Фимка шёл за дедом, низко опустив голову. Он думал, что дед обижается на него, жалеет, что ему первому доверил стрелять.
Но, подойдя к ребятам, он вскинул голову и даже вызывающе поднял нос.
«Сейчас накинутся», — подумал он.
— Что же ты не стрелял? — строго спросил Антипка. — Ведь он сидел — как перед фотоаппаратом позировал.
— «Позировал»!.. — передразнил Фимка. — Да я только прицелиться успел, а он вдруг как сорвётся!
— Эх ты, растяпа! — вырвалось у Серёжи.
Фимка подскочил как ужаленный.
— Это я растяпа? А ты… ты… — Фимка искал слова пообиднее.
Но тут вмешался дед Никанорыч:
— Напрасно это вы, ребята. Фимка правильно сделал, что не стал стрелять на авось. Только спугнул бы. Он нашего шалаша не заметил — значит, завтра снова прилетит на свою ёлку.
Серёжа и Антипка смущённо переглянулись.
— Ты, Фима, не обижайся, — сказал Серёжа. — Это я так, сгоряча.
— Дать бы тебе по шее сгоряча! — буркнул Фимка.
— Сам получишь!
— Я?
— Ты!
— Ну-ну, петухи! Будет! Пошли по домам, — остановил их дед Никанорыч и, взяв у Фимки ружьё, зашагал к дому.
Ребята уныло брели по деревне.
Возле Антипкиного дома постояли, помолчали. Вдруг Антипка что-то вспомнил.
— Фимка, а что, если показать ему дедову находку? — Он кивнул в сторону Серёжи. — Вот небось удивится, а?
Фимка оживился:
— Факт, удивится. Он такого в жизни не видел.
— Чего я не видел? — спросил Серёжа недоверчиво. — Может, видел!
— Нет, не видел, — уверенно сказал Антипка. — Пойдём, покажу.
Все трое зашли в избу. Дед Никанорыч уже положил ружьё на полати и теперь отдыхал, сидя у окна.
Антипка забрался с ногами на лавку и, дотянувшись до высоко прибитой полки, достал оттуда резную деревянную шкатулку. Осторожно спустившись на пол, он торжественно открыл шкатулку и протянул Серёже:
— На, смотри!
Серёжа с любопытством заглянул в шкатулку.
Там на дне, выложенном мхом, лежало продолговатое светлое яйцо.
— Чьё это? — спросил Серёжа.
— Отгадай, если видел, — усмехнулся Фимка.
— Глухариное? — неуверенно проговорил Серёжа.
— Нет.
— Гусиное?
— Опять не угадал.
— Индюшиное?
Антипка с Фимкой только покачали головой.
Серёжа наморщил лоб.
— Ну, ну! — торопил его Фимка, но Серёжа безнадёжно молчал.
Наконец он тихо сказал:
— Не знаю.
— То-то! Не знаешь! — торжествующе воскликнул Фимка. — Журавлиное это яйцо!
— Ну и что? — спросил Серёжа.
— Как — что? — удивился Антипка. — Журавлиное, понимаешь? Во всей деревне ни у кого больше нет такого яйца. Оно у нас уже пятьдесят лет лежит. Правда, дедушка?
— Правда, — кивнул дед Никанорыч. — Пять десятков, не меньше. Журавлиное яйцо, Сергей, не каждому дано увидеть.
— Почему же?
— Потому что журавли гнездятся в таких местах, куда человеку не добраться, — сказал Антипка.
— А как же вы, дедушка Никанорыч, добрались? — спросил Серёжа.
— Тут целая история, —
