Методология моделирования и прогнозирования современного мира - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако не следует связывать становление теории политических решений исключительно с постулатами политического менеджмента. Феномен политического решения с развитием политической науки и практики становится своего рода цементирующим элементом для всех областей политического знания. Постепенно становится устойчивой традицией через политическое решение определять функциональное предназначение базового для политологии явления – института политической власти.
«Мы определяем власть как способность принимать и навязывать решения, которые обязательны для соответствующих коллективов и их членов, поскольку их статусы подпадают под обязательства, предполагаемые такими решениями», – утверждал Т. Парсонс [10]. Таким образом, во второй половине XX в. политическое решение начинает рассматриваться целым рядом ученых как системообразующая доминанта политики, требующая доскональной теоретико-методологической проработки [11].
В силу такого методологического подхода все уровни политической науки так или иначе оказались объективно вынужденными обращаться в рамках своего предметного поля к разработке и развитию теории политических решений, конструированию наиболее эффективных и продуктивных методов моделирования и прогнозирования в данной области.
Так, политическая философия и политическая теория все чаще ставят своей целью рассмотрение первичных механизмов политического властвования, которые выступают в качестве базисных детерминант процесса принятия политических решений. Одним из основных понятий политической теории в данной плоскости во второй половине XX в. становится понятие целеполагания.
О целесообразности (или целеполагании) как основе политической науки говорили еще Аристотель, Н. Макиавелли, Г. Гроций и др. Парадигма, рассматривающая процесс принятия политических решений как мыслительную деятельность и прикладную науку, направленную на достижение общего блага, восходит своими корнями еще к античной традиции. Однако только с развитием прагматизма и утилитаризма была выведена проблема четкой взаимосвязи между конкретными целями, стоящими перед политической системой, результатами деятельности данной системы (то есть политическими решениями) и внутренними механизмами реализации политической системой своих функций (то есть разработкой политических решений в соответствии с экспекциями иных социальных систем).
Теория международных отношений и теория национальной политики в условиях социально-политической нестабильности современности и «постсовременности» с неизбежным постоянством выводят на первый план проблему эффективности отдельно взятых политических решений, принимаемых конкретными правительствами в ситуации политического дисбаланса. Политическое решение теоретиками международных отношений и национальной политики рассматривается преимущественно в качестве технологического механизма снятия политических противоречий. Одним из базовых теоретико-методологических оснований в данной области являются корпоративизм и неокорпоративизм, апеллирующие к механизмам представительства в процессе моделирования властно-управленческой деятельности. «Корпоративизм можно определить как систему представительства интересов, в которой основные составляющие организованы в ограниченное число отдельных, обязательных, неконкурирующих, иерархически упорядоченных и функционально дифференцированных категорий, признанных и зарегистрированных государством и наделенных представительской монополией внутри этой категории в обмен на осуществление контроля за отбором лидеров и выражение требований и поддержки» [12].
Наука государственного права, которая в западной традиции прочно обосновалась в предметном поле политологии, скрупулезно рассматривает формально-юридические основания принятия политических решений, закрепленные в конституционном законодательстве тех или иных государств. Особое внимание здесь уделяется вопросам теории и практики законодательной деятельности, без учета особенностей которой невозможен процесс моделирования конструктивных политических решений. При этом закон рассматривался не только как разновидность нормативно-правового акта, что является типичным для концепции юридического нормативизма, но и как материальная форма политического решения, что, в свою очередь, характерно для теории структурного функционализма, концепции солидаризма и философии прагматизма.
Сравнительная политология, первоначально призванная осуществлять сопоставительный анализ разнопорядковых и однопорядковых политических институтов макроуровня (то есть отдельных государств), к 80-м гг. XX в. все большее внимание обращает на коммуникативные процессы, развивающиеся в рамках конкретных политических систем (то есть на микроуровне). Статус доминирующей методологической основы сравнительной политологии в конце ХХ в. приобретает неоинституционализм. Главной задачей компаративистики, в конечном счете, становится поиск оптимальных и эффективных механизмов принятия политических решений субъектами политической коммуникации. Целью решений в этом случае является достижение положительного эквилибриума, то есть такого положения политических акторов в конкретной ситуации, которое при определенных оговорках и погрешностях является наиболее благополучным не для отдельных участников взаимодействия, а для всех без исключения.
В итоге теория политических решений объективно сформировалась на стыке различных методологических направлений, школ и уровней политического знания. В силу этого характерными чертами моделирования и прогнозирования в данной области стали полипарадигмальность, комплексность и системность.
Совокупность этих черт подразумевает недопустимость в процессе построения моделей принятия политических решений методологического господства институционализма или бихевиоризма, юридического нормативизма или компаративистики. Речь может идти только об объективно обоснованном доминировании того или иного методологического подхода в исследовании различных граней феномена политического решения. Теория политических решений, механизмы моделирования данного процесса представляются обоснованными и имеющими прикладное значение только в результате комплексного исследования политического властвования и управления вообще и механизмов принятия конкретных управленческих решений в частности.
Однако любое комплексное исследование является результатом творческой переработки существующих на данный момент методологических течений, направлений, парадигм и школ. Теория политических решений не является исключением из общего правила. Прикладной комплексный анализ процесса выработки управленческих решений в конкретной политической ситуации основывается на достижениях различных подходов и направлений, которые и составляют структуру той отрасли политического знания, которую мы называем «теорией принятия политических решений».
Между тем, в политической науке к началу XXI в. не сложилось единства взглядов на внутреннюю структуру теории принятия политических решений, в силу чего механизмы моделирования и прогнозирования нередко носили стохастический характер. Несмотря на то, что большинство теоретико-методологических направлений в данной предметной плоскости либо уже конституировались, либо находятся на стадии методологической формализации, вопрос об их интегрировании в более крупные теоретико-методологические образования того или иного уровня остается открытым. Причиной проблемности внутренней дифференциации теории принятия политических решений, на наш взгляд, является недостаточная проработанность критериальной базы. Четко артикулированная система предметно-методологических критериев позволила бы не только аргументировано определить системную принадлежность подотраслей и институтов в рамках теории принятия политических решений, но и выстроить их в некую иерархию в соответствии со спецификой предметной плоскости. В такой ситуации моделирование процессов принятия политических решений приобрело бы более формализованный и структурированный характер, а его результаты были бы гораздо более прогнозируемы.
Тем не менее, определенная договоренность в отношении внутреннего структурирования теории принятия политических решений в науке все-таки существует. Большинство исследователей склоняются к тому, что систематизацию отраслей и институтов знания в пределах теории принятия политических решений имеет смысл осуществлять на основе двух конкурирующих подходов: нормативного и поведенческого [13].
А. А. Дегтярев [14] предлагает расширить понимание обоих подходов за счет наполнения их методологическими достижениями целого ряда смежных наук (экономики, правоведения, философии, психологии и др.) и называет их соответственно нормативно-прескриптивным и дескриптивно-экспликативным. Кроме того, в политической науке существует утверждение, что на предложенную методологическую схему может быть наложена другая матрица, в соответствии с которой все концепции в рамках теории принятия политических решений могут быть объединены в две группы: холистские (моноагрегатные) и полиагрегатные [15]. Первую прогностически-моделирующую матрицу условно можно назвать мотивационной, вторую – кибернетической.
