История рентгенолога. Смотрю насквозь. Диагностика в медицине и в жизни - Сергей Павлович Морозов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первым «пациентом» лучевой диагностики стала жена Вильгельма Рентгена Анна-Берта. Изображение ее левой руки с обручальным кольцом стало самым известным рентгеновским снимком в мире.
Увидев снимок, Анна-Берта воскликнула: «Я вижу свою смерть!».[1]
На традиционных рождественских открытках, которые рассылала, как обычно, семья Рентгенов, к Рождеству 1895 года, была кисть Анны-Берты либо коробка с гвоздями. Специфический научный юмор оценили не все и не сразу. Однако вскоре метод взорвал весь мир, это просто был шок! Одна из открыток попала в газету и вызвала невероятный ажиотаж. Новинка очень увлекла и врачей, и широкую публику. Только за один год (вспомним, что это XIX век с довольно ограниченными возможностями обмена информацией) появились 1200 научных публикаций на тему рентгеновского излучения. Врачи активно обследовали пациентов при подозрении на возможную костную патологию или инородные тела.
Интересно, что еще до того известный ученый Никола Тесла (1853–1943) как-то пригласил Марка Твена (1835–1910) в лабораторию, чтобы сделать фотографию с необычным источником света (это была вакуумная трубка, почти как у Рентгена), но счел фотографию испорченной, потому что на снимке оказалось множество каких-то точек и дефектов. После публикации Рентгена он понял, что эти точки и дефекты были винтики объектива, ставшие заметными в тех самых икс-лучах. Свой прибор, позволяющий делать снимки в рентгеновских лучах, он называл тенеграфом (от слова «тень»). Эта фотография Марка Твена считается первым рентгеновским снимком в США. Однако Тесла никогда не оспаривал первенства Рентгена, а Рентген в свою очередь высказывал уважение к его достижениям.
Забавно, что в первую очередь икс-лучи нашли применение… у обувщиков. С помощью рентгеновского излучения они выясняли размер ноги. Сохранился даже немой рекламный ролик о правильном выборе обуви, где с помощью рентгеновских лучей показано, как нефизиологична тесная обувь с узкими носами.
Рентгеновскими трубками спешили обзавестись бродячие цирки, чтобы фотографировать на память скелеты посетителей. Но все же главным адресатом открытия, конечно, были врачи. Хотя и здесь не обходилось без курьезов. Однажды Рентгену написал письмо один пациент и попросил переслать ему почтой немного рентгеновских лучей, так как он тяжело болен и не может приехать сам на обследование. На что Рентген ответил, что, к сожалению, это сделать невозможно. И направил встречное предложение: может быть, вы лучше пришлете свою грудную клетку?
Дальнейшие полвека и даже дольше был фактически только один рентгеновский метод. Да и сегодня рентгеновское исследование остается базовым. В любой поликлинике, больнице есть рентгеновский аппарат, и зачастую не один. Появились даже мобильные аппараты, которые легко умещаются в специальном маленьком чемоданчике. Таким образом, рентгеновское исследование сегодня возможно провести практически в любых условиях.
Итак, в начале ХХ века рентгеновскими аппаратами была оборудована каждая больница. В одной из них, неподалеку от Берлина в военном городке Эбервельде, молодой хирург, только-только начавший практику, Вернер Форсман (1904–1979) решил посягнуть на святое… И его дерзкий эксперимент стоил ему карьеры. В конце жизни он писал: «Это было очень больно. Мне казалось, что я посадил яблоневый сад, а какие-то чужие люди забрали весь урожай и стоят у забора, насмехаясь надо мной».[2]
В сущности, юный Вернер провел первый опыт ангиографии, которая сегодня стала рутинным инструментом для спасения жизни людей при инфарктах и инсультах. Невероятно, но еще сто лет назад врачебное сообщество готово было предать анафеме каждого, кто осмеливался подумать о вмешательстве на сердце. Этот орган должен был оставаться неприкосновенным. А какой-то 25-летний мальчишка позволил себе такое! Непонятно, как вообще остался жив…
Что же он натворил? Он самостоятельно ввел себе через локтевую вену самую тонкую и длинную мочеточниковую трубку (катетер), которую только смог найти в больнице, чтобы попытаться провести ее по вене до самого сердца. После этого вместе с операционной сестрой, которая была посвящена в его план и сама была готова стать «подопытным кроликом», он спустился в подвал в рентген-лабораторию больницы и сделал рентгеновский снимок. Снимок показал, что трубка была очень близко, но еще не добралась до сердца. Небольшим усилием он продвинул ее еще дальше, и она вошла в правое предсердие, что и было запечатлено на снимке. Когда на следующий день он показал его своему руководителю, тот отправил Вернера на консультацию к психиатру. Медицинское сообщество было возмущено дерзостью молодого хирурга и не сомневалось в опасности и недопустимости подобных манипуляций. Дальнейшие его опыты на животных, доказывавшие безопасность метода, не впечатляли светил того времени. К середине 30-х Форсман забросил свои эксперименты и решил не заниматься больше кардиологией.
После войны он смог устроиться урологом в сельской больнице в богом забытом регионе Германии. А 20 лет спустя, в 1956 году, ему позвонили и сообщили о присуждении Нобелевской премии, после чего сельский уролог немедленно был приглашен руководить Институтом кардиологии Германии. Но этого лестного предложения он уже не принял.
За несколько лет до этого (в 1952 году) Нобелевская премия по физике была вручена за открытие ядерного магнитного резонанса. Феликс Блох (1905–1983) и Эдвард Парселл (1912–1997) обнаружили, что ядра вещества, помещенные в магнитное поле, могут воспринимать радиочастоту и получать таким образом дополнительную энергию. То есть, ядра резонируют, отсюда и название: ядерный резонанс. К радиации, с которой многие связывают слово «ядерный», это не имеет отношения, никаких радиационных воздействий явление магнитного резонанса не предполагает.
Справедливости ради надо отметить, что явление электронного магнитного (парамагнитного) резонанса было открыто и в СССР в 40-е годы Евгением Константиновичем Завойским (1907–1976), даже еще до открытия Блоха и Парселла. Но, разумеется, оно не стало достоянием мировой общественности. Как шутят некоторые авторы, в 40-е годы инженеры физики строили либо бомбы, либо радары.
По названию нетрудно догадаться: явление магнитного резонанса стало основой для изобретения магнитно-резонансной томографии. Но понадобилась еще пара десятилетий. Тогда это удостоенное Нобелевской премии открытие использовалось в основном в химии для изучения молекулярных структур и легло в основу метода спектроскопии, когда в пробирке с помощью магнитного резонанса можно определить или предсказать, что там за вещество.
Никому не приходило в голову искать ему какое-то иное применение, пока в 1971 году в пригороде Питтсбурга
