Зодчие москвы XX век. Книга 2 - М. Астафьева-Длугач

«Укрупненный жилой квартал — микрорайон,— писал главный архитектор Москвы того времени И. И. Ловейко,— окончательно стал основной единицей городской застройки. Архитектура «штучного» дома перестала играть главенствующую роль в художественном облике застройки».

Естественным следствием всех преобразований, произошедших за период 1951—1960 гг., явилось расширение границы города, которая отодвинулась до строившейся тогда кольцевой автомагистрали — МКАД, и принятое в 1960 г. решение о разработке технико-экономических обоснований нового Генерального плана. В 1966 г. техникоэкономические основы Генерального плана развития Москвы были утверждены. Они зафиксировали главный результат развития города за послевоенное время — создание новых жилых районов, которые и по сей день определяют основную градостроительную концепцию Москвы.

В Генеральном плане, утвержденном в 1971 г., положения ТЭО нашли дальнейшую конкретизацию. Освоение новых территорий продолжало оставаться одним из важнейших направлений развития города. Только за период 1971—1975 гг. предполагалось ввести в эксплуатацию 18 млн. м² жилой площади, из них 5 млн. м² в сложившейся части столицы, 3,7 млн. м² — в районах, начатых освоением в прошлые годы, 9,3 млн. м², т. е. половина всего нового жилищного фонда,— на вновь застраиваемых территориях. Такая градостроительная политика, заложенная в Генеральном плане, была логическим следствием двух важнейших предпосылок: наличия резервных территорий и отработанных и обеспеченных мощной индустриальнотехнической базой методов индустриального домостроения, наиболее эффективных именно в условиях вновь застраиваемых городских пространств. Однако в процессе реализации Генерального плана постепенно происходили серьезные изменения в методологии типового проектирования и индустриального строительства, выразившиеся прежде всего и в самом общем виде в разработке блок-секционного метода проектирования и создании Единого каталога унифицированных строительных изделий. А следовательно, у индустриального домостроения появились качественно иные возможности.

Не исключено, что и это обстоятельство послужило одним из реальных условий принципиально иного отношения к содержанию городской структуры. Новое видение пространства города представляется теперь более ориентированным на человека, нежели в предшествующие десятилетия. Сложились условия, предоставляющие возможность думать не просто о несколько отвлеченной картине города, а о застройке реально существующего живого гррода.

В этой связи и возникает парадоксальная ситуация, заключающаяся в том, что индустриальная база, добившись определенного качества в своем развитии, породила новые проблемы, следствием которых стала опять резкая неудовлетворенность ее сегодняшними возможностями. Концептуальное развитие города ставит новые задачи перед индустриальной базой. Это один из явственных признаков, определяющих нижнюю границу ситуации перехода от одного этапа развития Генерального плана к другому. Границу, которая фиксируется постановкой задачи на разработку ТЭО нового Генерального плана. В январе 1981 г. такая задача была поставлена. Но ее решение уже за пределами жизни действующих лиц этой книги, хотя и с непосредственным участием того, что они оставили в городе.

Зримые вехи истории советской архитектуры, в том числе и те здания и сооружения, о которых пойдет речь в этой книге,— не одно только наследие прошлого, но и собственный вклад нашего общества и нашего государства в историю и культуру страны и ее столицы. Двадцатые, тридцатые, сороковые, пятидесятые, шестидесятые, семидесятые годы в архитектуре... Для знатоков это не просто последовательность десятилетий, а наглядные и очень точные характеристики периодов в истории советского зодчества. "У каждого свои достоинства и проблемы, каждый внес свою лепту в советскую культуру.

Как часто в поисках этих достоинств и в размышлении о разнообразии советской архитектуры уходит на задний план память о пережитых драмах и о проблемах, связанных с совершенствованием общественного и хозяйственного развития нашей страны. Только осознав, какие изменения и как происходили в обществе и сколь интенсивно менялись со временем люди, для которых архитектура делалась, глубже понимаешь закономерности в периодичности изменений направленности в советской архитектуре. Каждый период ее истории оставил свои памятники — и своего времени, и высокого искусства. Немало их и на московских улицах. Проблемы изучения, сохранения и включения их в живую ткань современного города не менее остры сегодня, чем аналогичные — по отношению к культурным ценностям других эпох.

А. М. Харламова, И. В. Эрн

Д. Сухов

Есть в Москве памятники архитектуры, которые воплощают в себе наше образное представление о городе — древней столице и современном центре Советского государства. Таковы Кремль, Покровский собор «что на рву» — храм Василия Блаженного, составляющий неотъемлемую часть Красной площади. С сохранением, выявлением их подлинного облика связано имя Дмитрия Петровича Сухова, исследователя русского зодчества, архитектора-реставратора.

Д. П. Сухов родился 1 сентября 1867 г. в Москве. Его родители, крестьяне, переехали сюда из Верейского уезда после отмены крепостного права. Здесь Сухов получил начальное образование, а в 1891 г. окончил Училище живописи, ваяния и зодчества со званием классного художника архитектуры и Большой серебряной медалью. С самого начала самостоятельной работы Сухова в ней наметились три направления, которые в дальнейшем, переплетаясь и обогащая друг друга, образовали основу его 65-летнего труда: строительство, преподавание и ставшая его главной специальностью реставрация. К моменту революции Сухов был уже сложившимся мастером, признанным авторитетом в различных областях архитектуры. После Октября его творческая биография целиком связана со становлением советских культурных учреждений, в организации которых он принимал непосредственное участие.

Преподавательская деятельность Сухова началась в 1892 г. в Строгановском училище, где он вел ряд предметов: акварельную живопись, архитектурную композицию, проектирование интерьера и мебели. Первая его заграничная поездка с целью ознакомления с постановкой архитектурного образования за рубежом (1894 г.) была командировкой от Строгановского училища. За этой поездкой последовали две другие — в 1897 и 1907 гг. Их география отражает разносторонние интересы Сухова, который кроме Австрии, Венгрии, Италии, Франции, Англии, Бельгии, Голландии, Германии, Швейцарии посетил также Турцию, Грецию и Египет. К этому же времени относятся его многочисленные поездки по России, во время которых рос и углублялся постоянный интерес Сухова ко всей предметной и природной среде русского зодчества. Путешествия давали обильный материал для наблюдений, уяснения истоков самобытности различных архитектур и их взаимовлияний. Они обусловили ту широту кругозора, которая была характерна для Сухова-исследователя, всегда видевшего за частным, конкретным явлением общую картину исторического развития.

Преподавание было необходимой частью архитектурного труда Сухова. Оно сопутствовало его работам строителя-практика и реставратора и, в той или иной форме, продолжалось до конца его дней. Вместе с Н. В. Марковниковым он был одним из инициаторов организации Московских женских технических строительных курсов, где в 1910—1919 гг. вел курс архитектурной композиции. В 1920-х гг. по поручениию Наркомзема Сухов преподавал в кустарно-промышленных школах Московского, Владимирского, Горьковского уездов, в Институте народного хозяйства имени Г. В. Плеханова, на Пречистенском рабфаке. Курс интерьера и малых форм он вел в Московском архитектурном институте (1935—1939 гг.).

Практику строительства Сухов начал осваивать, работая помощником у архитекторов академиков Г. И. Котова, М. Т. Преображенского, а по окончании училища — у С. И. Соловьева, по проекту которого строилось здание Строгановского училища в Москве (ныне МАрхИ, ул. Жданова, 11). Первые самостоятельные работы (1892— 1896 гг.) Сухов выполняет в качестве архитектора Московской городской управы (это были казармы казачьи, конные, артиллерийские), проектирует и строит павильон города Москвы на Всероссийской выставке 1896 г. в Нижнем Новгороде.

В 1896—1915 гг., работая в Московской уездной земской управе, Сухов проектировал и строил больницы и школы, рассматривая свой труд как задачу не только архитектурную, но и гражданскую. «Общение с земскими деятелями — докторами и педагогами выяснило мне всю значительность моей работы на пользу народа»,— писал он об этом позднее.

Архитектор своего времени, Сухов выполнял постройки в разных стилях. Так, дом Всеволожского близ станции Хлебниково (1910— 1911 гг.) спроектирован в характере архитектуры XVIII в., а построенный в 1912—1913 гг. дом И. И. Матвеева в Москве на Введенской площади (ныне пл. Журавлева, 12) — в стиле модерн. При этом Сухов сохраняет свою манеру стилизации, за которой чувствуется крепкая основа классической школы и глубокое знание русской архитектуры. Модерн в особняке Матвеева проявляется не в приеме плана или общей организации масс, а скорее в деталях декоративного убранства — обработке эркеров, рисунке оконных переплетов и т. п. Характерно, что свободные очертания решетки проемов над входами ближе к барокко, чем к модерну, а в решении фасада двооового корпуса угадывается присущий русскому зодчеству прием сочетания разновеликих объемов в уравновешенной асимметричной композиции. К тому же периоду начала XX в. относятся построенные в Москве торговый дом Германова на Тверской (1913—1914 гг.), дом Белик на бывшем Петроградском тракте (1915—1917 гг., оба не сохранились).