Парадоксы имперской политики: поляки в России и русские в Польше (XIX — начало XX в.) - Леонид Горизонтов

ху феодализма. Сборник документов и материалов, т. 4. Минск, 1979; В. Н. Че-

репица. Польское национальное движение в Белоруссии (последняя треть XIX

века): факты — события — комментарии. Гродно, 1996.

53 Тайны нашей государственной политики в Польше. Сборник секретных до-

кументов. Лондон, 1899 (издание русских революционеров–эмигрантов).

55 56 57

54И. А. Никотин. Столетний период (1772–1872) русского законодательства в вос-

соединенных от Польши губерниях и законодательство о евреях (1649–1876).

Вильнэ, 1886; С. Г.Громачевский. Ограничительные Законы по землевладению в

Западном крае с мотивами и разъяснениями. СПб., 1892; С. Ф.Рубинштейн.

Хронологический указатель указов и правительственных распоряжений по гу-

берниям Западной России. Вильна, 1894; Б. Г.Ольшамовский. Права по земле-

владению в Западном крае. СПб., 1899; Я. А.Канторович. Законы о вере и веро-

терпимости. С приложениями свода разъяснений по кассационным решениям

Сената. СПб., 1899.

ГА РФ, ф. 728, on. 1, д.2533, л. 11–11 об; Дневник великого князя Константина Николаевича / Красный архив, 1925, № 3(10), с. 224. В. Киселев. Поэтесса и царь. (Страница истории русской поэзии 40‑х годов) / Русская литература, 1965, № 1, с. 148.

58 59 60

Неизданные воспоминания жены начальника канцелярии великого князя Константина Павловича Н. И.Голицыной о 1830–1831 гг. цитируются по их переводу с французского языка (один из сохранившихся экземпляров — ОР РГБ, ф.632, к. 101, д.1). В настоящее время готовятся к изданию; М. П.Погодин. Польский вопрос. Собрание рассуждений, записок и замечаний. 1831–1867. М., 1867, с. 74.

А. А.Половцов. Дневник…, т. 1, с.464. Там же, с. 381.

61

Н. Я.Стародум. Пятидесятилетие журнала «Русский вестник» / Рурский вестник, 1906, № 1, с.341; А. Богданович. Три последних самодержца. М., 1990, с. 414; В. Grqbczewski. Na shizbie rosyjskiej. Warszawa, 1990, s. 119. Б. С.Шостакович. Дело о неизвестном иркутском корреспонденте «Московских ведомостей» / Славяноведение, 1999, № 1 (в печати).

2 — 700

С.7 Из Варшавы / Славянское обозрение, 1892, № 10, с.231. Ф. Ф.Орлов. Русское дело на Висле (1795–1895). СПб., 1898; РГВИА, ф.409, on. 1, д.133562, п/с 82185/3; РГАЛИ, ф. 1643, on. 1, д.10, л. 1. Towarzystwo warszawskie. Listy do przyjaciolki przez Baronowq XYZ, 1.1–2. Krakow, 1886–1887. Несколько позже вышло в свет расширенное издание писем. В 1971 г. книга переиздана со вступительной статьей Р. Колодзейчика.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПОЛЯКИ В РОССИИ, ИЛИ «СЧАСТЬЕ НАСИЛЬНО»

Их делать надо счастливыми вопреки их самих и как бы насильно…

Глава I

ПОЛЬСКИЕ ПОДДАННЫЕ ИМПЕРИИ КАК ОБЪЕКТ АДМИНИСТРАТИВНО-ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ

В девяти западных губерниях… имеется сравнительно весьма ничтожное по численности население польского происхождения…, население это… дает всему краю характер польский…

Ни в каком случае нельзя с доверием полагаться на католиков–поляков…

Председатель: На каком законе вы основывали соответственные мероприятия?

Щегловитов: Конечно, закона бы я вам не указал…

В обширной и постоянно пополняемой литературе, посвященной судьбам поляков в дореволюционной России, правительственной стратегии в отношении польских подданных отведено достаточно скромное место. Речь в большинстве случаев идет о репрессивной политике, причем преимущественно на стадии ее реализации. За отсутствием соответствующих разработок, авторы вынуждены либо довольствоваться общими местами, говоря о «дозволенной границе, предусмотренной для католиков»1, либо пользоваться часто недостоверными сведениями старой польской и русской историографии. К тому же экскурсы в эту тему разбросаны по многочисленным публикациям, не выходящим за рамки отдельных периодов и регионов или освещающим различные стороны исторической действительности (политическая ссылка, высшая школа, армия, землевладение и т. д.). Понятно, что при таком положении вещей практически невозможно составить представление о формировании, отличительных чертах и динамике государственного курса. Настоящая глава является опытом специального исследования правительственной концепции размещения поляков на территории Империи, регулирования их присутствия в тех или иных сферах жизни.

Толков о будущности польских подданных Империи было немало уже во время подавления восстания 1830–1831 гг. Один из ближайших друзей автора «Клеветникам России», известный московский барин П. В.Нащокин, в письме к поэту призывал обратиться к

самым жестким мерам. «Поляков я всегда не жаловал, — признавался он, — и для меня радость будет, когда их не будет…, ни одного поляка в Польше, да и только. Оставшихся в высылку в степи». Трудно сказать, какие «степи» имел в виду Нащокин, киргизские или новороссийские, но возникшее в пушкинском кругу (наряду с критикой «шинельных стихов» П. А. Вяземским) намерение разрешить польский вопрос путем депортации целого народа заслуживает внимания. В то время как Николай I склонялся к отказу от части приобретенных по Венскому трактату земель, в северной столице распространялись слухи о ликвидации Царства Польского и вхождении его территории в Империю на общих основаниях 2. Однако ожидания и предположения, связанные с принятием крайних мер, не получили развития в правительственном курсе.

Руководящие принципы этого курса обозначились в распределении личного состава польской армии, прекратившей свое существование после поражения восстания. В 1832–1834 гг. более всего нижних чинов было направлено в подразделения внутренней стражи, разбросанные по всей территории государства (13769 человек), и в отдельный Кавказский корпус (9100 человек). Следующими по популярности были арестантские роты инженерного корпуса, отдельные Оренбургский и Сибирский корпуса (в последних — соответственно 3705 и 3546 человек). На порядок меньшее число лиц вливалось в Действующую армию, дислоцированную на западных рубежах Империи 3. Переписка Николая I с И. Ф.Паскевичем подтверждает, что власти отдавали предпочтение трем названным выше территориальным корпусам 4.

В ходе первого регулярного рекрутского набора в Царстве Польском (1834) абсолютное большинство новобранцев отправилось на Кавказ 5. «В нашей исторической литературе утвердилось мнение о массовой высылке польских рекрутов в отдаленные регионы азиатской России, — указывает собравший данные за 1830–1850‑е гг. Э. Козловский. — Рекруты из Царства направлялись туда, где существовала потребность… В политике дислокации не было элементов дискриминации польских рекрутов». Исследователь пишет лишь о склонности властей высылать новобранцев за пределы Царства Польского и допускает наличие директив из Петербурга на сей счет 6. Предпочтение, отдаваемое Кавказу, объяснимо тем, что воинский контингент в зоне боевых действий наращивался и обновлялся гораздо быстрее, чем в иных регионах 7. Рекрутчина в дореформенный период не являлась мерой сугубо карательного характера, хотя, как известно, была неимоверно тяжким бременем 8.

Приближавший правовое положение шляхты Царства к общеимперским нормам закон 1836 г. сохранил такое существенное отличие, как распространение на польское дворянство воинской повинности. Альтернативой ей была равная по продолжительности (10 лет) гражданская служба. Повинности не несли лица, получившие дворянство по чину, и их потомки 9. Весьма показателен указ от 2 декабря 1836 г. о распределении добровольцев, изъявивших желание пойти в армию. В нем отчетливо прослеживается дифференцированный подход к дворянам и недворянам. Представителей привилегированного сословия надлежало направлять исключительно во 2‑й и 6‑й пехотные корпуса, которые, в отличие от остальных, дислоцировались в основном за пределами бывших земель Речи Посполитой (лишь квартирное расположение входившего в состав Действующей армии 2‑го корпуса захватывало территорию первого раздела). Недворяне могли служить во всех подразделениях Действующей армии, согласно выбору ее главнокомандующего, но с соблюдением максимальных норм по численности: 40 человек в пехотном и 30 в кавалерийском полках, 10 — в артиллерийской бригаде. Эта разнарядка распространялась также на 3‑й округ корпуса жандармов 10. Еще одним распоряжением в духе времени явился установленный в апреле 1844 г. и неоднократно подтверждавшийся впоследствии запрет на службу поляков в крепостях Царства Польского 11.