Глаза и уши режима: государственный политический контроль в Советской России, 1917–1928 - Измозик Владлен Семенович

Таким образом, политический контроль является каналом обратной связи между политической властью и населением и служит средством, позволяющим своевременно корректировать издержки обычного бюрократического механизма управления. Без политического контроля над населением в тех или иных формах не обходится ни одно современное государство. При этом осуществление политического контроля в странах с различными политическими системами связано с наличием или отсутствием важнейшего сущностного признака — системы законов, регулирующих его деятельность и защищающих гражданские права личности. Хотя в осуществлении политического контроля, как правило, участвуют различные государственные структуры (информационные и аналитические центры, социологические институты и т. п.), но одно из важнейших мест обязательно принадлежит службам государственной безопасности. Поэтому само развитие системы политического контроля над населением в Советской России имело свои объективные предпосылки и шло в русле общемировых цивилизационных и политических процессов. Однако формирование советской системы политического контроля отличалось рядом принципиальных особенностей.

В Советской России политический контроль с самого начала был лишен всякой законной основы и проводился в обстановке строгой секретности. В 1918–1920 годах главными его задачами являлся, естественно, сбор информации о реальных настроениях и политической позиции воинских частей и населения, а также политический сыск в целях обнаружения политических противников, реальных или мнимых. В эти годы политический контроль проводился прежде всего партийными комитетами, военными органами и ВЧК. Информация предоставлялась руководству страны в виде регулярных (ежедневных, еженедельных и т. п.) сводок, докладов и обзоров. Каждая из этих структур имела свои источники информации, дополнявшие и частично дублировавшие друг друга.

Главными источниками информации были доклады партийных организаций, военно-политических органов, различных подразделений ВЧК. Революционная власть вскоре после своего рождения стала использовать для своих нужд привычные методы старого режима — осведомителей и перлюстрацию, — но в новых масштабах. В годы войны в любой стране существует цензура переписки, о чем предупреждено население, а корреспонденция имеет соответствующий штемпель. В Советской России почтово-телеграфный контроль с 1919 года считался «учреждением конспиративным», и любая информация о его деятельности являлась строго секретной.

С окончанием Гражданской войны и переходом к НЭПу, казалось бы, отпала необходимость в строгой закрытости политического контроля, появилась возможность ввести его в рамки правопорядка. На самом деле этого не только не произошло, но руководство страны постаралось придать политическому контролю тотальный характер. В начале 1920‑х годов с этой целью была предпринята бюрократически-утопическая попытка создать грандиозную систему сбора и анализа общегосударственной секретной информации. Ее основой на местах должны были стать межведомственные тройки, представлявшие партийное, советское руководство и органы ВЧК. По замыслу создателей системы, информация в виде ответов на многие десятки вопросов, охватывавших все сферы управления и экономики, должна была поступать из уездов в губернии, там обрабатываться и раз в три дня передаваться в Москву. С самого начала центральное место в этой системе отводилось органам ВЧК — ОГПУ как наиболее отлаженной и надежной структуре режима.

Перед системой государственной информации в качестве основной ставилась задача повседневного отслеживания политических настроений всех групп населения, реакций различных социальных слоев на мероприятия центральных и местных органов власти, а также осведомления руководства об опасностях «контрреволюционных массовых выступлений». На деле система межведомственной информации с самого начала фактически была подменена соответствующими подразделениями ВЧК — ОГПУ и отражала позицию этой организации.

На протяжении всех 1920‑х годов политический контроль над населением продолжал существовать и развиваться на основе параллельной информации, получаемой из двух основных структур Советского государства: партийных комитетов и органов ОГПУ. Основой секретной информации на всех этапах существования политического контроля являлись сообщения осведомителей и материалы, полученные в результате перлюстрации, прослушивания телефонных разговоров и изучения корреспонденции, поступавшей в средства массовой информации. В роли осведомителей выступали платные секретные сотрудники (сексоты), добровольные помощники, а также информаторы по должности (секретари партийных организаций, специально выделенные для этих целей члены партии и т. п.).

В отличие от 1918–1920 годов политический контроль в 1921–1928 годах стал более регулярным и всеобъемлющим, создав развернутую сеть осведомителей на промышленных предприятиях, в системе образования и здравоохранения, в различных учреждениях, а также наладив эту службу в сельской местности. Одновременно перед органами политического контроля были поставлены задачи более глубокого изучения реальных проблем, существовавших в стране: безработицы, материального положения различных групп населения, национального вопроса, деятельности местных органов власти, работы кооперации и т. п.

Эта разветвленная секретная система политического контроля, естественно, как любая бюрократическая и претендующая на определенную «наукообразность» подходов структура, требовала наличия определенных критериев, необходимых для занесения того или иного поступка в соответствующую рубрику. Эти критерии были связаны с постепенно формировавшимся идеологическим стереотипом «настоящего советского человека», включавшим в себя набор определенных убеждений и готовность к их защите и реализации на практике. Важно отметить, что сами эти взгляды могли меняться (признание Каменева и Зиновьева вождями РКП(б) до конца 1925 года и резкая критика их оппортунизма после XIV съезда партии), но главным, определяющим была необходимость их соответствия официальной позиции партийного руководства в данный момент. Суть этой системы великолепно передал Д. Оруэлл в романе «1984».

Постепенно информаторы на всех уровнях все большее внимание начали уделять чисто внешним сторонам поведения граждан: участию в демонстрациях и выборах, присутствию на собраниях и митингах, уплате взносов на те или иные «добровольные» сборы (постройку самолетов, отчисления на оборону, в помощь английским горнякам и т. п.), членству в официозных добровольных обществах (профсоюзы, МОПР, «Долой неграмотность», Союз безбожников и т. д.), соблюдению или отказу от выполнения религиозных обрядов. В результате система политического контроля над населением располагала огромным количеством разнообразных материалов о повседневной жизни, настроениях, убеждениях и поведении жителей страны. Но «зеркало» политического контроля имело и свои серьезные изъяны.

Стремление партийных комитетов показать в более выгодном свете свою работу вело к приукрашиванию информации о положении дел на местах, в том числе и о настроениях населения. С другой стороны, органы ВЧК — ОГПУ, руководствуясь подспудными экономическими интересами и идеологическими соображениями, подчеркивали опасность любых шагов по либерализации режима, ссылаясь на активность «классового врага» и политическую неустойчивость определенной части рабочего класса, широких слоев крестьянства и особенно интеллигенции. К тому же даже в закрытой информации с самого начала нашли отражение собственные идеологические стереотипы органов политического контроля, связанные с теорией классовой борьбы и расстановкой классовых сил в этой борьбе.

Рабочие и деревенская беднота априори считались опорой советской власти; кулаки, помещики, буржуазия выступали как прямые враги; городское население и интеллигенцию было положено относить к «мелкобуржуазным колеблющимся слоям». Если же рабочие, крестьяне-бедняки выказывали свое отрицательное отношение к новой власти, то это принято было объяснять их «темнотой», «агитацией» враждебных сил и тому подобными причинами. Постепенно все большее распространение получала формула о «растущей поддержке» и «безусловном одобрении» политики коммунистической партии со стороны «широких трудящихся масс». Вместе с тем сама закрытость, секретность информации политического контроля, ее доступность лишь ограниченному кругу лиц делают ее, в сравнении с общедоступной информацией, значительно более важным и объективным источником о реальных исторических процессах того времени.