Исторические предпосылки создания спецназа, 1701-1941 гг. [том 1] - Сергей Козлов

— Простите, но я не капитан, и это форма не моя.

— Товарищ капитан, мастерская Министерства обороны никогда не ошибается. Раз форма для вас, значит, вы — капитан. Прошу примерить форму и подписать накладную о ее получении. Я не люблю долго разговаривать. Кроме того, прошу вас в течение двадцати минут не покидать номер, к вам должны принести пояс с портупеей.

Я примерил форму, а он молча осмотрел меня, сказал, что всё в порядке и ушел. Минут через двадцать вновь раздался стук. Когда я открыл, человек на пороге спросил мою фамилию, посмотрел на меня и выбрал снаряжение, прикинул на меня, посмотрел и так же молча исчез.

Эти немногословные появления каких-то людей меня здорово озадачили. Вскоре ко мне зашел Патрахальцев, живший в соседнем номере: «Послушай, Коля, тебе так же «красиво» выдали форму, как и мне? Кто разучил этих людей разговаривать по-человечески? Не знаешь?» Я ответил, что не знаю, но думаю, что их всех сделали придурками.

Патрахальцев усмехнулся и сказал мне, что звонил Хаджи и просил нас никуда не уходить сегодня вечером, так как нас приглашают в Кремль.

Мне после этого как-то стало не по себе, и Николай, видимо, это заметил: «Ну что ты оторопел? Ведь нам там будут вручать ордена. Хаджи сказал, что там будет сам товарищ Сталин».

Насчет орденов я поверил, а вот насчет Сталина усомнился: «Зачем ему встречаться с нами, простыми командирами? Мало ли нас?»

В Кремле

Мы прождали в гостинице примерно до десяти вечера, когда наконец в номере раздался телефонный звонок и неизвестный на другом конце провода сообщил: «Выходите в полной форме в вестибюль. Вас там ждут!»

В вестибюле меня поразило количество людей в коверкотовых, как у меня, гимнастерках. В петлицах были не только шпалы, но и ромбы, обладатели которых были комбригами, комдивами и даже командирами корпуса. Я-то по простоте душевной думал, что здесь будут только те, кто с нами из Испании на подводной лодке уходил. Потом-то я, конечно, понял, что не только диверсанты в Испании воевали, но и многие другие командиры — и летчики, и танкисты, и пехотинцы, да мало ли еще кто.

Минут через пять прозвучала команда, неизвестно кем поданная: «Товарищи командиры! На выход! Всем подойти к левому от выхода углу гостиницы. Мы с вами посетим Мавзолей Ленина».

Так и получилось, а после мавзолея мы направились в Кремль. Вопреки моим ожиданиям никто у нас документы не спрашивал. Правда, нас сопровождали здоровенные ребята, такие же немногословные, как и мастера по пошиву. Правда, с этими мы обменивались улыбками. Так же молча, улыбаясь, кивала нам вся охрана, начиная от Спасских ворот.

Вскоре мы оказались в огромном зале неописуемой красоты. Ты же понимаешь, Ваня, я простой командир, никогда ничего подобного не видел. Да и основная масса бывших рядом со мной тоже. Перед нами стоял большой стол, на котором лежали красные коробочки. Мы, затаив дыхание, ждали наших руководителей Красной Армии и Советского государства. От напряжения даже дыхание перехватило. Минут через пять в зал вошел Михаил Иванович Калинин и с ним всё Правительство, правда, узнал я только Ворошилова, Будённого и некоторых других военачальников. Остальных я не узнал.

Первым выступил секретарь Верховного Совета СССР товарищ Георгадзе: «Ребята, вы все молодые, здоровые, как буйволы, люди. Буйволы! Пожалейте Михаила Ивановича, когда он будет вручать вам залуженные награды. Он ведь старенький, не жмите ему сильно руку, а то он станет инвалидом». Мы все засмеялись, а он продолжил: «Ребята, начинаю читать списки награжденных. Слушайте внимательно и подходите к Михаилу Ивановичу по очереди. И не забудьте мое предупреждение насчет буйволов».

Вручение наград длилось чуть больше часа. В конце Калинин, поглаживая свою руку, поздравил всех с высокими наградами и сказал: «Сейчас мы перейдем в другой зал и «обмоем» ваши награды. Туда придет товарищ Сталин». Он так и сказал «обмоем».

Мы перешли в другой зал, где стояли столы, составленные буквой «П». Когда мы входили, люди в штатском нас предупредили: «Товарищи командиры! Каждому из вас указано место, внимательно читайте свои фамилии». Я нашел свою фамилию и сел за стол. Члены Правительства также расселись за этим столом. Все ждали Сталина. Минут через пять он вошел в зал. Все встали и начали ему аплодировать. Он молча поднял руку, и в зале стало тихо. Не повышая голоса, он обратился к нам: «Товарищи командиры! Я пришел вас поблагодарить за выполнение нашего приказа, который вы исполняли далеко от границ нашей Родины. Я хочу вас поздравить с высокими наградами Правительства, которые вам вручил Михаил Иванович, которого, я не сомневаюсь, Вы, бандиты, вывели из строя своими страшными рукопожатиями. А ну, Михаил Иванович, скажи мне, как все прошло?» Калинин встал и сказал: «Иосиф Виссарионович, эти ребята меня пощадили. Видно, их опять придется награждать». Сталин засмеялся и сказал: «Наверное, об этом позаботился Георгадзе?». «Да», — согласился Калинин. — Так оно и было».

А Сталин, обращаясь к нам, продолжил: «Наша армия ждет вас, ждет передачи боевого опыта, который вы получили в Испании, каждый по своей специальности. Вы нам крайне необходимы. Что бы у вас ни было, когда вы дрались за республику в Испании, вас никогда и никто не тронет. Запомните это. Вы крайне нужны нам. Поздравляю вас всех, товарищи командиры! Желаю вам успеха везде, куда бы мы вас ни послали. Я не думаю, что кто-нибудь не примет ту должность, что мы вам предложим. А теперь, товарищи командиры, налейте бокалы, и мы все выпьем за вас, наших Героев. Надеюсь, нас поддержит Михаил Иванович, не считая ваших кумиров — Ворошилова и Будённого».

Услышав это, Ворошилов вскочил, а Сталин сказал: «Сядь, Клим, я пошутил».

Будённый недовольно бросил: «Ты позоришь нас, Иосиф Виссарионович!»

Тогда Сталин сказал: «Не сердись на меня, Семён, подожди. Я сейчас со всеми чокнусь, выпью свой бокал вина и уйду, а ты будешь пить с ними, что хочешь».

Я никогда до этого не думал, что наши вожди могут не только шутить, но и ругаться между собой.

Всем налили вина. Сталин встал, поднял бокал и сказал: «Товарищи командиры, простите меня. Я сейчас обойду всех вас, с каждым чокнусь, каждого поздравлю, выпью свой бокал и уйду. Продолжайте обмывать свои награды с Будённым и Ворошиловым. Пусть они на меня не обижаются».

Сталин встал, обошел весь огромный стол, с каждым чокнулся, запретив нам вставать, когда он подходил. При этом, если кто-то пытался встать перед ним, он, улыбаясь говорил: «Я же просил не вставать. Это я перед вами стоять должен». Каждого он поздравил, каждому пожелал успеха на новой работе, удачи и здоровья семье». Обойдя стол, он вернулся на свое место и сказал: «Пью за вас, пью за ваше награждение, за то, что вас так высоко оценила Родина!»

У нас в это время в руках дрожали бокалы с вином. Ведь это был сам Сталин! Два раза мы выпили с ним. Выпив вина, Сталин сел за стол, что-то закусил и сказал Ворошилову: «Не обижайся, Клим. Я оставляю на тебя всю твою братию. Повеселись с ребятами».

За столом с кумирами Красной Армии

Вместе со Сталиным ушли другие гражданские члены Правительства. Как только они ушли, на столах появились водка, коньяк и другие крепкие напитки. *

Ворошилов встал и сказал: «Беру, ребята, всю мою братию, как сказал товарищ Сталин, в свои руки. Давайте обмоем по-нашему, по-русски ваше награждение! Наливайте водку, коньяк, кто что желает. Вы заслужили этот праздник! Теперь мы с Семёном командуем парадом. Вперед, ребята!»

Мы здорово провели время. Ворошилов играл на гармошке, а Будённый называл нас своими детьми и с нами со всеми целовался. А мы млели от этого, ведь мы очень любили и Ворошилова и Будённого. Для всей Красной Армии это были настоящие кумиры, а тут они с нами запросто пили водку».

Выслушав рассказ отца, я спросил: «Отец, неужели Сталин знал, что у тебя расстреляли отца, как «врага народа»? Он ненадолго задумался и ответил: «Не знаю, Ваня, может быть, знал, а может, — нет. Может быть, догадывался, поскольку у нас было слишком много «врагов народа». Но ты же видишь, меня пока не трогают».

Я переспросил: «Пока?» А отец ответил: «Ладно, сынок, не переживай. Давай, поживем — увидим»39.

То, как отнеслись к Мамсурову и его товарищам в Кремле, скорее всего, объясняется припиской, которую сделал И.Н. Щелоков в своем альбоме, комментируя обращение И.В. Сталина к собравшимся для награждения, где он сказал, что никого из них никто не тронет: «Наверное, ему уже надоело терять подготовленные кадры».

Лозунг, выдвинутый К.Е. Ворошиловым еще в 1936 году, «Громить врага малой кровью на его территории» обернулся неадекватным восприятием состояния РККА и, как следствие, деформацией военной доктрины СССР в предвоенный период.