Леди удачи. Все пути… - Белоцерковская Марина

— Да-да, сейчас, подождите.

Через минуту дверь распахнулась. Полная женщина лет сорока устремила на гостий вопросительный светлый взгляд:

— Что вам угодно?

— Вы — Бетси Горидж? — уточнила Джоанна.

— Да, это я. А в чем дело?

— Нас направил к вам сэр Годфри, — как пароль, произнесла Джоанна.

Лицо женщины просветлело.

— Сэр Годфри! Наконец-то! Я уже беспокоиться начала… Да вы проходите! — она посторонилась, пропуская девушек.

По узкой лестнице они поднялись в чистенькую гостиную.

— Вы понимаете, — говорила по пути хозяйка, — Томми — мальчик хороший. Я его люблю, как родного сына. Но что же делать, — она развела руками, — молоко нынче дорого, а мясо, а зелень, а хлеб? Да мало ли. А на той неделе доктора пришлось звать — в два шиллинга обошлось. Слава Богу, ничего серьезного. Так-то он мальчик здоровенький, — пояснила Бетси и продолжала: — А всё денег стоит. Я сэру Годфри ни в чем отказать не могу, но, что поделаешь — сбережений своих у меня нет. Хорошо, что вы привезли…

— Дело в том, что денег мы не привезли, — вклинилась в монолог кормилицы фраза Джоанны, и тут же наступила тишина.

— Как не привезли?.. — женщина переводила растерянный взгляд с гостьи на гостью. — Как же?.. Я же не могу…

— Сэр Годфри умер.

Миссис Горидж охнула и опустилась на стул. Глаза ее наполнились слезами.

— Перед смертью он поручил нам позаботиться о мальчике. Если это нетрудно, соберите его, пожалуйста. Мы заберем его с собой. Да, вот бумаги, рекомендательное письмо сэра Годфри…

Женщина словно не слышала. Она сидела, глядя в пространство и горестно покачивая головой:

— Ай-яй-яй! Как же это! Такой джентльмен хороший!..

Тут ее взор вновь упал на девушек.

— Да-да, — опомнилась она, — сейчас я его соберу.

Миссис Горидж тяжело поднялась со стула:

— Томми! Томми, мальчик мой, вставай, одевайся! Сейчас ты поедешь с красивыми тетями в красивый дом! — с этими словами она вышла в соседнюю комнату.

Оттуда в ответ послышался детский голосок. Через четверть часа в гостиной появился малыш лет четырех с виду. Он стоял на пороге, серьезно глядя большими серыми глазами на незнакомых людей и старательно проверчивая пальчиком дыру в темном камзольчике.

Кормилица ласково пригладила густые прямые волосы мальчика, мягкой белой волной ложащиеся ему на плечи:

— Вот, Томми, познакомься. Теперь ты будешь жить у них.

— Том! Томми! — послышался голос, и в комнату, где в кресле с книгой в руках возлежала, водрузив ноги на стол, Ксави, заглянула Джоанна.

— Чего шумишь? Я его гулять отпустила, — оторвалась от чтения Мари.

— Ну, ты подумай, прогулял арифметику! — посетовала Джоанна, рухнув на стул. — Никак найти его не могу.

— Так чего ты расстраиваешься? — пожала плечами Ксави. — Это ж хорошо, что прогулял — значит, становится нормальным мальчишкой. А то не ребенок, а дрессированная мышка какая-то — сидит тихонько в углу и не пискнет! Он, вообще, по-моему, только с кошкой разговаривает.

— Это точно. Представляешь, — Джоанна зябко передернула плечами, — иду я на днях по галерее. Вижу: в уголке за кадкой с пальмой пристроился наш Томми и что-то излагает кошке. Да серьезно так. Интересно, думаю, что это Бетти знать позволено, а нам нет? Прислушиваюсь. Знаешь, о чем он ей рассказывал? Как хоронили дедушку, и что эти похороны были лучше маминых, потому что было больше лошадей, и в церкви пели красивее! У меня мороз по коже пошел.

— Ну, что ж ты хочешь, Джо! Малыш за полгода лишился всех близких. Да всё у него на глазах… Тут Луи де Фюнес в царевну Несмеяну превратится, а не то что маленький ребенок.

— Да я понимаю! Но выводить-то его из этого состояния нужно!

— А кто говорит, что не нужно? Только вот как? Неделю бьемся, а толку ни на грош. Играми он не интересуется, лошадей избегает, россказни наши его не развлекают, музыку только вежливо слушает, и то если не слишком печальная… Я уже деградировала до такой степени, что стала сказки рассказывать!

— Ты?! Это о чем же?

— О бедной девочке, которой подарили на день рождения красную шапочку, в результате чего она вышла замуж за герцога по имени Зеленая Борода, а тот поселил ее в лесу с компанией гномов… Чего ты ржёшь? — Ксави недовольно глянула на съехавшую со стула Джоанну. — Там еще козлята затесались, но я уже не помню каким боком…

— Да, мать, ты сильна! Даже если этот шедевр народного устного творчества не расшевелил малыша, то нам попался действительно трудный случай.

— Ну, — с некоторой гордостью ответила Мари, — кое-какой прогресс есть. Ребенок начал задавать вопросы.

— Ну да! Поздравляю. И какие?

Ксави слегка замялась.

— Да, в общем, не слишком интересные…

— Нет уж, нет уж! Давай, выкладывай, скромная ты наша! — глаза Джоанны загорелись.

— Ну, это… зачем герцог Зеленая Борода отправил девочку в лес?

— А ты что?

— Сказала — козлят откармливать…

— Молодец, старуха! — в восторге хлопнула ее по плечу Джоанна. — Чего-то в этом роде я от тебя и ожидала! А еще?

— Тебе, правда, понравилось? — Ксави глянула на подругу, неумеренное веселье которой вызывало некоторые подозрения. — Еще он спросил, не пугала ли девочку зеленая борода герцога.

— Ну, а ты? — затаила дыхание Джоанна.

— Нет, говорю, это герцога пугала красная шапочка девочки, поэтому он ее и сплавил…

Неизвестно, что было бы с задохнувшейся от смеха Джоанной, но тут в комнату вбежала бледная горничная с трясущимися губами:

— Миледи! Миледи!

Подруги вскочили:

— Что случилось?!

— Миледи, там… — девушка закрестилась, — говорят, деревенский кузнец сошел с ума! Люди к нам бегут…

Подруги переглянулись и вылетели из комнаты.

Во дворе, действительно, стояла толпа. Слышался женский плач. К девушкам подскочил староста. Поклонившись, он сбивчиво заговорил:

— Просим прощенья, что без спросу… Такая беда! А ведь хороший парень был… Как же это, Господи!.. Убежища бы нам…

Джоанна нахмурилась.

— Что произошло? Объясните подробнее!

Из толпы выступил местный викарий:

— Господь, должно быть, прогневался на нас, миледи, и помутил разум Джона Смита, нашего кузнеца. Несчастный обезумел после того, как родами умерла его молодая жена, так и не дав жизнь младенцу. Две невинных души предстали перед Господом нашим, и еще двое несчастных ожидают в чистилище по вине безумца…

— Зарубил! Зарубил, окаянный! — взметнулся из толпы женский вопль, и сразу же, как по сигналу, завыли, застонали женщины, заплакали дети.

— Где он? — резко спросила Ксави.

— Бежал к реке, — махнул рукой старик-викарий. — Как дикий зверь, рыщет в поисках новых жертв.

Ксави помертвела. У Джоанны упало сердце.

— Что?! — прошептала она.

— Томми… — задохнулась Ксави. — Он пошел на реку…

По замершей деревне с оружием в руках бежали Джоанна и Ксави. Их обостренный взгляд обшаривал каждую щель, лица были полны решимости. Вслед за ними спешили несколько крепких мужчин. Каждый сжимал кто кол, кто топор. Один держал вилы.

Улица была пустынна. Двери крепко заперты. Изредка в окне какого-нибудь дома мелькало бледное лицо и тут же скрывалось.

Свернув за угол, Ксави, бежавшая впереди, споткнулась и чуть не упала. На дороге лежало то, что еще полчаса назад было человеком. Даже видавшая виды Мари отшатнулась при виде кровавого зрелища.

— Господи! — хрипло сказала она. — Ну и силища!..

— Теперь надо быть внимательнее, — жёсткий взгляд Джоанны с трудом оторвался от страшной картины. — Он где-то недалеко. Если такой Кинг-Конг застанет врасплох…

Вдруг из-за ближайшего дома выскочил юноша лет пятнадцати. Увидев людей, он бросился к ним со всех ног.