Свобода выбирать - Милтон Фридман

2. В современном мире правительство определяет или может определять количество денег.

3. Есть только одно лекарство от инфляции — замедление темпов роста количества денег.

4. Требуются годы, а не месяцы для развития инфляции; и точно так же требуется время для излечения от нее.

5. Неблагоприятные побочные эффекты лечения неизбежны.

За последние двадцать лет США четыре раза прибегали к увеличению денежного роста. Каждый раз увеличение количества денег сначала сопровождалось экономическим подъемом, а затем инфляцией. Каждый раз власти замедляли денежный рост, чтобы сдержать инфляцию. За понижением денежного роста следовала инфляционная рецессия. Позднее инфляция снижалась, и дела в экономике улучшались. Таким образом, последовательность событий повторяла опыт Японии в 1971–1975 годах. К сожалению, решающее различие состоит в том, что мы не проявили того терпения, которое выказала Япония, продолжая денежные ограничения достаточно долго. Вместо этого мы чрезмерно реагировали на рецессию, ускоряя денежный рост, запуская очередной раунд инфляции и обрекая самих себя на рост инфляции и увеличение безработицы.

Мы были введены в заблуждение ошибочной дихотомией: инфляция или безработица. Это противопоставление иллюзорно. Реальная альтернатива такова: является увеличение безработицы следствием роста инфляции или временным побочным эффектом излечения от нее.

10 Течение меняется

Неудачные попытки правительств западных стран достичь поставленных целей вызвали широкую общественную реакцию против увеличения роли правительства. В Англии в 1979 году подобная реакция способствовала триумфальному приходу к власти Маргарет Тэтчер на политической платформе, связавшей ее обещанием решительно отказаться от социалистической политики, проводившейся лейбористским и прежними консервативными правительствами с конца Второй мировой войны. В Швеции в 1976 году эта реакция привела к поражению Социал-демократической партии после более чем сорокалетнего непрерывного правления. Во Франции реакция привела к драматическим изменениям в политике, направленным на отмену правительственного контроля над ценами и зарплатой и резкое ограничение других форм вмешательства в экономику. В США страну охватило радикальное движение протеста против политики налогообложения, которое добилось принятия Предложения 13 в Калифорнии{142} и провело в ряде штатов конституционные поправки, ограничивающие взимаемые штатами налоги.

Эта реакция может оказаться кратковременной, и за ней, после короткого перерыва, может последовать еще большее увеличение роли правительства. Всеобщий энтузиазм по поводу сокращения федеральных налогов и других видов обложения не сопровождается равным стремлением упразднить правительственные программы, за исключением тех, от которых получают выгоду другие. Реакция против раздувания роли правительства была вызвана свирепой инфляцией, которую правительство смогло бы обуздать, если бы сочло это политически выгодным. Если бы оно сделало это, то реакция была бы приглушенной или сошла бы на нет.

Мы верим, что эта реакция представляет собой нечто большее, чем ответ на временную инфляцию. Напротив, сама инфляция отчасти является ответом на эту реакцию. По мере того как законодательное повышение налогов для финансирования растущих расходов становилось политически все менее привлекательным, законодатели обратились к финансированию расходов посредством инфляции, скрытого налога, который можно налагать без законодательного утверждения. Подобные действия столь же непопулярны в XX столетии, как и в XVIII.

Кроме того, контраст между официальными целями правительственных программ и их действительными результатами — контраст, о котором много говорится в предыдущих главах, — настолько всеобъемлющ и распространен, что даже многие из наиболее упорных сторонников увеличения роли правительства были вынуждены признать, что эта политика потерпела неудачу — хотя их предложения почти всегда направлены к дальнейшему усилению роли правительства.

Волна общественного мнения, набрав силу, стремится смести все препятствия, все противоположные взгляды. Когда же она достигает своего пика, возникает противоположная волна, отличающаяся столь же неукротимой силой.

Подъем общественного мнения в пользу экономической свободы и ограничения роли правительства, для продвижения которых так много сделали Адам Смит и Томас Джефферсон, господствовал до конца XIX столетия. Затем общественное мнение двинулось в другом направлении — отчасти вследствие того, что успехи политики экономической свободы и ограничения роли правительства в обеспечении экономического роста и улучшении благосостояния основной массы населения сделали особенно заметными еще сохранявшиеся общественные бедствия (а их было достаточно), что возбуждало массовое желание покончить с ними. Движение в поддержку фабианского социализма и либерализма «нового курса», в свою очередь, стремительно разрасталось, побуждая к изменению курса британской политики в начале XX века и политики США после Великой депрессии.

Эта тенденция продолжается в Англии уже три четверти века, в США — полвека. Она также достигла своего пика. Ее интеллектуальный базис слабел по мере того, как опыт вновь и вновь не оправдывал ожидания. Ее сторонники занимают оборонительную позицию. У них нет новых решений насущных современных проблем — ничего, кроме старых рецептов. Они больше не в состоянии привлечь к себе молодежь, для которой теперь идеи Адама Смита или Карла Маркса гораздо привлекательнее, чем фабианский социализм или либерализм «нового курса».

Хотя волна фабианского социализма и либерализма «нового курса» достигла своего пика, пока еще не ясно, победит ли движение в поддержку большей свободы и ограничения роли правительства в духе Смита и Джефферсона, или в поддержку всемогущего монополистического правительства в духе Маркса или Мао. Этот жизненно важный вопрос еще не предрешен ни интеллектуальным климатом общества, ни текущей политикой. Если исходить из прошлого опыта, сначала определится общественное мнение, а политика последует за ним.

Значимость интеллектуального климата

Примеры Индии и Японии, рассмотренные в главе 2, демонстрируют значимость интеллектуального климата, предопределяющего необдуманные предубеждения большинства людей и их лидеров, их рефлекторные реакции на тот или иной ход событий.

Лидеры Мэйдзи, пришедшие к власти в Японии в 1867 году, были преданы идее усиления власти и славы своей страны. Они не придавали особого значения личной или политической свободе. Они верили в аристократию и политический контроль со стороны элиты. Тем не менее они приняли либеральную экономическую политику, которая в первые же десятилетия привела к расширению благоприятных возможностей для народных масс и личной свободы. С другой стороны, люди, пришедшие к власти в Индии, были страстными приверженцами политической свободы, свободы личности и демократии. Их целью было не только величие страны, но и улучшение экономического положения масс. Однако они приняли коллективистскую экономическую политику, которая своими ограничениями подрезала крылья их народу и продолжает подрывать в большой мере личную и политическую свободу, которую поощряли англичане.