Шелест Да не судимы будете - Неизвестно

Но мы просим советских товарищей понять наши спещ1фи- ческие условия. Односторонний подход был бы нереален в ре­шении наших сложных задач. Я не вижу ничего принщшиально- го, чтобы в Чехословакии не устраивало Советский Союз. Нам, обеим сторонам, надо обдумать наши действия, направленные на оздоровление дел в КПЧ и стране. Естественно, что это можно сделать только при руководящей роли КПЧ. Мы не можем допустить разрыва с Советским Союзом. Это просто невозможно».

Выступление Риго (Словакия), кандидата в члены Президиу­ма ЦК КПЧ. «Хочу откровенно сказать вам, советские товари­щи, что дело Чехословакии — это не только наше дело. Это уже сейчас международное дело. Варшавская встреча по наше­му вопросу, но без нашего участия, не могла не вызвать бурной волны, в том числе и возмущений. Вы пытаетесь нагнать на нас страх внешним давлением, но и при этом мы все равно не можем во многом с вами согласиться. В том числе и по дискри- минащ1и нашей самостоятельности.

Наше руководство еще не разработало мероприятий, на­правленных на стабилизахщю положения, но это не означает, что кто-либо имеет право лишать нас самостоятельности и ре- ^ шать наши вопросы за нас. Опубликование «2000 слов» не ' имеют каких-либо последствий, да у нас с вами и различныевзгляды на эти вопросы. О работе нашего руководства можно сказать, что у нас нет должного единства. Но мы едины в пони­мании руководящей роли КПЧ, в кадровой политике. По ново­му уставу КПЧ, его сути и содержанию у нас нет единого мнения и разное понимание роли демократического централиз­ма. Мы чересчур подогреваем политические формы борьбы и совершенно игнорируем другие формы борьбы за упрочение своего влияния. Нет ясности, кто будет в ЦК КПЧ, в Президиу­ме, секретарями ЦК после съезда. Все это не может не осла­блять нас и не усиливать наших противников».

Выступление Й. Шпачека, члена Президиума КПЧ. Он ска­зал: «Я согласен с оценкой, данной нашими товарищами, поло­жению дел в нашей партии. Вместе с тем разделяю ваши опасения за положение в КПЧ. Но Варшавская встреча и пись­мо пяти партий, принятое на этой встрече, еще больше затруд­няют и усугубляют наше положение. В Чехословакии существу­ет много проблем, и мы ими не владеем, и, очевидно, нам не так легко будет овладеть ими. Мы многое упустили в подготовке партийного актива к овладению положением дел. Президиум часто заседает, но почему-то не в полном составе: на него многих членов Президиума не приглашают. Таким образом, многие из нас не знают истинного положения дел. Мы не разделяем мнения, что за 20 лет существования Чехословацкой республики ничего не сделано. Мы против такой оценки, хотя мы действительно могли бы сделать больше и лучше. Нам наши проблемы надо рассматривать самим и самим их решать. В Пре­зидиуме происходят дискуссии, и думаю, что в процессе этих дискуссий мы будем приходить к единому мнению.

Существует опасность справа, но ее не следует переоцени­вать. Надо только правильно определиться, чтобы устранить сами корни опасности. Одновременно хочу сказать, что ликви­дировать проблемы в нашей политике не так легко, ибо они имеют свои корни еще до января 1968 года. А сейчас наступила большая депрессия среди партийного актива. В настоящее вре­мя изменилась тактика правых сил, и мы должны с этим считаться, но после майского Пленума ЦК КПЧ правые силы начали несколько сбавлять, уступать в своей силе. Я не идеали­зирую обстановку в КПЧ, но мы можем прямо сказать, что правые силы отступают. Можно и так сказать, что, очевидно, мы проявили поспешность в принятии нашего решения и письма ЦК КПЧ по варшавскому письму. Нам надо разработать много мероприятий по решению наших собственных проблем, а ре­шить их можем только мы сами. За нас никто решение прини­мать не будет, да и не должен это делать».

Это уже второй день нашего заседания. Я получил записку следующего содержания: «Дорогой тов. Шелест! Только сейчас я Вас узнал. Искренне целую Вас! Л. Свобода». Я лично с Люд* вигом Свободой встречался несколько раз в Киеве, под Харько­вом, в Соколове. Он мне много рассказывал, как он в войну 1914 года попал к нам в плен и жил на улице Керосинной в Киеве. В один из его приездов я по его просьбе ездил с ним на Керосинную улицу, ще он предавался давним воспоминаниям. Очевидно, Свобода все это вспомнил и написал мне записку. Во время перерыва между совещаниями мы встретились, вспомина­ли наши встречи и имели с ним доверительную беседу. Л. Сво' бода был очень озабочен всем происходящим в стране и КПЧ.

После перерьгаа продолжались выст)шления. Первьш высту­пил Шелест — член Политбюро ЦК КПСС. Выступление изло­жено тезисно. «Дорогие чехословацкие товарищи! В своих вы­ступлениях тт. Брежнев, Косьпш, Суслов, Шелепин уже вы­сказали наши опасения и мнения о положении дел в КПЧ и Чехословацкой республике. Все высказашое наша делегация полностью разделяет и подтверждает. В развитие этого еще будет высказано многое другими членами нашей делегаций. 1^ветская Украина — составная и неотделимая часть СССР. У нас 46 миллионов населения, многих национальностей, почти 2,5 миллиона коммунистов. Мы с вами, чешские друзья, непос­редственные соседи, и, как положено соседям, друг о друге знаем многое, что подчас посторонним неизвестно и незаметно. Сейчас у вас проходят дни украинской культуры и искусства. Нам известно, что все проходит хорошо. Мы, в свою очередь, готовы с радушием в сентябре принять ваших работников искус­ства и культуры у себя на Украине. Чехи, словаки, украинцы*, русские не один раз встречались на границе в дни фестиваля дружбы наших народов. Были теплые встречи в Соколове, ^ебе, Фастове, Белой Церкви. На Украине зарождались воин­ские чехословацкие подразделения, которые вместе с Красной Армией вели ожесточенные бои с фащистскими войсками. Цро- лита совместно кровь в борьбе за освобождение наших народов. В украинской земле похоронены славные сыны и дочери чеш­ского и словацкого народов, отдавшие свои жизни за освобож­дение от фашистской нечисти нашей земли. Мы видим и слуша­ем ваши передачи по радио и телевидению, читаем ваши газе* ТЬ1, и нам тем более общщо за то, что делается в дружественной нам Чехословакии. Я не буду говорить о доянварском времени, хотя скажу, что огульно охаивать все — значит лить воду на мельницу наших врагов.

Теперешнее положение КПЧ и республики в целом доволь­но сложное, налицо проявление контрреволюционных выступ­лений. Социал-демократы 5шно ведут дело к реставрации буржу­азной республики. И в связи со всем этим становится обидно и досадно, что ньшешнее руководство даже не хочет этого замечать. В своем выступлении т. Дубчек сказал: «У нас нет контрреволюции, мы не отходим от социализма, и мы несоглас­ны с варшавским письмом». Он даже назвал варшавское письмо «бюрократическим сочинением». Больше того, он заявил, что «варшавское совещание — это ошибка». Тов. Дубчек утвер­ждает, что КПЧ контролирует положение дел в стране. Так ли это на самом деле? Анализ дела асжазьшает другое. Вы разбе­ритесь, не допустите поспешности в оценке истинного положе­ния дел. Вы говорите о нашем якобы одностороннем подходе к оценке положения, что с нашей стороны это нереальный подход и что нет нужды по этим вопросам вести полемику. Нет, тт. Дубчек и Черник, не только надо вести полемику, а надо показать вам всю несостоятельность ваших заявлений и утвер­ждений.

В вашей стране происходит антисоветская истерия, идет сбор подписей против варшавского письма пяти партий, и при этом вы, тов. Дубчек, говорите, что вы не органйзовьшали эти подписи. Если верить вашим заявлениям, то тогда спрашивает­ся, а кто же организатор сбора подписей? Ваши утверждения, что вы не имеете отношения к организации подписей, не соот­ветствуют истинной правде. Вы накануне отъезда на настоящее совещание, 27 июля 1968 года, обращаясь по радио к народу, сделали следующее заявление: «Мы думаем о вашем доверии к нам. Я хочу вас заверить, что мы читаем те резолюции и письма, которые вы нам присылаете и в них единодушно поддерживаете нас. Я заверяю вас, что будем поступать так, чтобы мы могли с чистой совестью встретиться и говорить с вами, ведь мы должны защищать вас. Уважаемые друзья! Ваше доверие дало нам мандат на защиту интересов рабочих, крестьян, интеллигенции...» И это сказано накануне совещания. Спрашивается, от кого вы собираетесь защищать свой народ? Вы говорите о поддержке вас всем народом. Но мы располагаем и другими данными. В вашем же народе высказьюаются недоу­мение и возмущение по поводу «акций» сбора подписей. Народ запугивают, говорят, «не подпишешь — попадешь в «консерва­торы» со всеми вытекающими последствиями от этого опреде­ления». Во всем вашем выступлении вы, тов. Дубчек, старались вбить клин, поссорить нас с братскими партиями, подписавшими варшавское письмо. Не случайно у вас бытует «теория зонти­ка» — вы, мол, советские, должны нас прикрыть от нападок Польши и ГДР. Разве это партийная постановка вопроса? И при этом вы говорите, что вы интернационалисты. Правда, в вашем выступлении говорится, что вы выполняете свой интернацио­нальный долг, оказываете помощь Вьетнаму. А как же могло быть по-другому? Не может же Советский Союз нести все эти непомерные тяжести! Вы заявляете, что владеете положением, при этом желаемое явно выдаете за действительное, Неу,^ видно, надобности еще раз говорить о средствах массоври ин­формации, которые почти полностью находятся в руках наших противников. По всем ,^1}[риз1|а1^^м видно, что, вы утрачиваете марксистско-ленинский !.|сурс. «2000 слов» — это ведь просто контрреволющюнное «сочинение», и оно сотшши тысяч издает­ся у вас, а через сдещхалд^ныё каналы засылается к цам на Украину. Разве вы не знаете об этих изданиях? И вы говорите, что владеете положением. Как тогда все это понимать?