50 знаменитых больных - Елена Кочемировская

Желание сына поступать после школы в театральное училище у Марии Владимировны восторга не вызвало, но по причинам, не связанным с опасностью для здоровья сына (о ней тогда и не догадывались). Она панически боялась, что ее сын станет одним из многих посредственных артистов. Несмотря на свои связи, она не стала хлопотать за него. Тем не менее поступление состоялось. «Мы приехали с гастролей и встретили Синельникову, артистку Вахтанговского театра, которая нам сообщила: «Вы знаете, мы сегодня приняли очаровательного парня, между прочим, с вашей фамилией», — вспоминала Мария Владимировна. — Оказывается, Андрюша даже не сказал на экзамене, что он наш сын. Для нас это был тоже сюрприз: мы думали, что он пойдет в МГИМО».

Андрей стал самым молодым студентом. Училище он закончил с красным дипломом и был сразу же принят в Театр сатиры, которому отдал все 25 лет своей творческой жизни. Главный режиссер театра Валентин Плучек влюбился в молодого артиста с первого взгляда, называл его «наше солнышко». Темперамент, легкость, искрометность Миронова заворожили худрука. Он распознал в Миронове будущую звезду и с самого начала стал поручать ему главные роли. Плучек вырастил из Андрея потрясающего актера, дал возможность состояться и как режиссеру, а потом стал ревновать его к славе. Через много лет он, стуча по столу, кричал, что «это не театр имени Миронова!».

Но в начале пути все складывалось замечательно. Первые спектакли Андрея — «Клоп», «Баня», «Над пропастью во ржи», «Доходное место» — вызвали общее восхищение и зрителей, и критики. Роль Холдена Колфилда в спектакле «Над пропастью во ржи» по Сэлинджеру сделала Миронова знаменитым. Счастливцы, видевшие Андрея Миронова на сцене, знают, каким гипнотическим обаянием он обладал. Его удивительная пластика, легкость, импровизация и магнетическая энергия завораживали зрительный зал. В 1970-е годы его носили на руках. Буквально — зрители несли его от служебного входа Театра сатиры до автомобиля.

Миронов начал сниматься в кино, чаще всего в роли обаятельных проходимцев, вызывающих симпатию, но не доверие. Развитие и кульминация образа плута состоялись в фильме Л. Гайдая «Бриллиантовая рука». Геша Козодоев пел про «остров невезения», лихо отплясывал на палубе корабля нечто невообразимое, шаркал ножкой и постоянно поправлял прическу. С «Бриллиантовой руки» пошла традиция использовать музыкальность Андрея Миронова: отныне он пел и танцевал чуть ли не во всех фильмах, в которых снимался.

Восхождение Миронова к вершинам успеха продолжалось — за год у него было до 15 киноролей! В фильме «Достояние республики» он наконец сыграл самого себя — красивого, доброго и сумбурного, азартного и нежного максималиста, не признающего половинчатых дел и чувств. Он снова пел (знаменитый припев «Кто на новенького») и романтически умирал в финале.

Потом была работа с Эльдаром Рязановым в «Стариках-разбойниках» и «Невероятных приключениях итальянцев в России», где все рискованные трюки Миронов исполнял без дублера. Итальянские актеры, наотрез отказывавшиеся выполнять самостоятельно какие бы то ни было трюки, приходили в состояние шока, глядя, что выделывал «сумасшедший русский»! А он на скорости 60 км в час вылезал из кабины пожарной машины, карабкался по аварийной лестнице, на четвереньках пробирался к ее концу, сползал на крышу ехавших внизу «Жигулей» и влезал в салон автомобиля. По свидетельствам опытных каскадеров, этот трюк сложен даже для профессионалов. Однако Андрей проделывал и не такое: спускался с шестого этажа гостиницы «Астория», повиснув на ковровой дорожке, болтался над Невой на высоте двадцатиэтажного дома, ухватившись за края разведенного моста, беседовал со львом.

«Соломенная шляпка» и «Небесные ласточки» стали классикой киномюзикла. Благодаря телевидению Миронов оказался самым популярным Остапом Бендером. Песенку про бабочку и воробушка, которую спел в «Обыкновенном чуде», знают даже те, кто не видел фильма.

Лучшая его роль в серьезном кино — Ханин в фильме Алексея Германа «Мой друг Иван Лапшин». Сцена в ванной, когда герой Миронова пытается и не может застрелиться, — из тех, по которым учат актерскому ремеслу в киношколах. «Ошеломленный зритель увидел Миронова в роли писателя Ханина. Увидел и не узнал. Это был новый Миронов. Он побывал на волоске от смерти: и когда от невыносимой душевной боли после смерти жены пытался покончить с собой, неумело засовывая в рот пистолет, и когда, одинокий и беспомощный, догонял убегающего бандита и падал в грязь с распоротым животом».

В театре Андрей Миронов тоже сыграл много ролей мирового драматического репертуара: Фигаро, Жадов, Хлестаков, Чацкий, Лопахин, купец Васильков, Дон Жуан, Жорж Дюруа, Грушницкий, молодой Вишневский. Роль Фигаро в блестящей комедии Бомарше, казалось, была написана специально для родившегося полтора века спустя артиста Миронова — с такой лучезарной элегантностью, легкостью и в то же время страстью и азартом вел он свою рискованную игру со всемогущим графом. Однако даже в Фигаро, его «коронной» роли, прорывался затаенный напряженный драматизм и нервная рефлексия.

То же, едва ли не в большей степени, относится к мироновскому Жадову и особенно к Чацкому. В творческом багаже актера осталась работа с Анатолием Эфросом над ролями Грушницкого в «Герое нашего времени» и Дон Жуана в современной обработке классического сюжета. Когда Анатолий Эфрос пригласил Миронова на роль Грушницкого, многие удивлялись — почему именно Андрея? И Эфрос объяснял: «Потому что он не злодей, не интриган. Нужно, чтобы Грушницкий был душою компании, но с некоторыми комплексами, а это именно Андрей».

Миронов был добрым, интеллигентным человеком, и если сталкивался с хамством, то с неподражаемым «мироновским» жестом произносил: «Мы их простим». На любой дружеской вечеринке Андрей становился центром веселья, придавал ей праздничность, украшал общение своим остроумием, легкой и блестящей иронией, мгновенной и неотразимой импровизацией. Он был душой общества.

И все же Анатолий Эфрос очень точно понял, что происходило с Андреем Мироновым — в блеске славы его томила неудовлетворенность собой, собственным творчеством. Он спешил жить. Играл в театре, снимался в кино, выступал с концертами, причем каждый отрабатывал серьезно и до конца, шутил, смеялся, грустил, восхищался другими, обожал джаз.

Андрей был влюбчивым человеком, увлекался искренне и трогательно. В начале 70-х годов он женился на Екатерине Градовой (радистка Кэт из фильма «Семнадцать мгновений весны»). От семейного союза с Екатериной у Миронова осталась его единственная наследница — дочь Маша. Екатерина Градова вспоминает: «У него было уникальное качество — постоянное сомнение в себе. «Меня снимут», — говорил он после репетиций. «Тебя? А кем тебя можно заменить?» — В ответ он начинал перечислять товарищей по театру, искренне считая, что может быть другая трактовка образа». «Развод наш не был основан на неприязненных чувствах друг к другу. Но жизнь бурлила, предлагала новые варианты».