Посыльный "серой стаи". Книга 1. Гонец из прошлого - Сергей Задонский

— Прослушивание занятий с Михайловым ничего интересного не принесло.

— И как дается ему немецкий? — поинтересовался писатель.

— Мы дали пленки специалистам из местного университета. Они заявляют, что у Михайлова врожденный талант к языкам. Его можно даже принять за сорба — у немцев на юге страны проживает такая славянская народность.

Поляковский сделал пометки в своей записной книжке.

— Продолжим. Капитан Чаплыгин должен связаться с местными органами государственной безопасности и попросить их выделить нам в помощь ту оперативную группу, которая уже работала с Василием Семеновичем, — указал он книжкой на Макарова.

— Это будет нелегко, — вставил слово Иваненко. — В прошлый раз, после гибели их сотрудника, нам с трудом удалось замять это дело.

— Станислав Михайлович, это ваши проблемы, но оперативная группа местной спецслужбы должна двадцать четыре часа в сутки быть у нас под рукой, — распорядился Поляковский. Затем, немного смягчив тон, добавил: — Я чувствую, наше дело входит в решающую стадию. Теперь нужно ждать совместных ходов Михайлова и Трофимова.

Глава 103

Совещание продолжил Ткачук.

— Разрешите мне, — начал Ткачук, — на правах старшего первым высказать свои соображения. Остальных прошу меня поправлять и добавлять.

Во-первых, голос на пленке, а он принадлежит с большой степенью вероятности погибшему Васильченко, звучит тревожно. Явно в то время он нуждался в помощи своего товарища Ивана…

— …Пашина, — добавил тут же Малышонок.

— Почему именно Пашина? — удивился следователь.

— На коробке от кассеты приклеена бумажка «И. Пашин». Эти кассеты используются в агентстве, чтобы передавать информацию, минуя дежурных. Такие кассеты имеются, вернее имелись у всех оперативных работников.

— Тогда есть настоятельная необходимость встретиться с этим Иваном Пашиным и переговорить, — предложил Ткачук.

— Нам бы этого тоже очень хотелось, но его нет на месте, — вставил Кононенко. — Скорее всего, он и его напарник Игнатов участвовали в расследовании какого-то дела, результатом которого явилось нападение на «Кристи и Пуаро». И, как нам кажется, директор агентства Котин прекрасно понимал, во что они вляпались. Поэтому отправил Пашина и Игнатова вне всех графиков в отпуск, не сделав соответствующей записи в книге отпусков личного состава. Пока будет трудно на них выйти, нужно ждать, когда объявятся сами.

— Ждать нельзя, — сказал следователь. — Те, кто напал на сыщиков, явно не дураки, раз выгребли почти дочиста все агентство. Не сегодня-завтра они поймут, что Пашин и Игнатов могут быть свидетелями по этому делу и попытаются найти их раньше. К сожалению, возможностей у них больше. Поэтому ставлю первую задачу: как можно быстрее разыскать Пашина и Игнатьева. Наша встреча с ними означает их безопасность.

Во-вторых, Денис и Марина. Мне с ними не все понятно. Почему Денис спокойно расхаживает по городу, где совершил четыре тягчайших преступления? Как объяснить его отношения с Марией? Почему он помог ей вернуть драгоценности и откуда у него такие деньги? На какую сумму первый раз обокрал Марию муж?

— На двадцать тысяч американских долларов, — ответил Кононенко.

— Вот, на двадцать тысяч. А долговая расписка его сестры всего на пять или шесть миллионов рублей. Пока это неясно!

— А не специально ли он своей сестре настоящую фамилию оставил? — то ли спросил, то ли высказал свое предположение лейтенант Малышонок.

— Как это, специально? — удивился Ткачук.

— Допустим, у него много денег. Откуда и сколько, пока неизвестно. За эти деньги он сделал себе нормальные, может быть, даже настоящие документы на чужую фамилию. Потом якобы женится на Марине, а после регистрации брака берет свою настоящую фамилию, — закончил Малыш.

— Я думаю, — ответил Квасов, — это маловероятно: любая случайная проверка, связанная с его настоящей фамилией, выведет на него. Но на всякий случай надо иметь это в виду.

Совещание понемногу оживилось, и руку поднял Борискин.

— Виктор Викторович, — обратился к нему Ткачук, — мы заинтригованы. Говори, не томи.

— У меня тоже для вас приготовлено и первое, и второе, и третье. Во-первых, директор частного сыскного агентства господин Котин и его заместитель Небольсин были убиты тем же неустановленным боеприпасом, что Калашников и Васильченко. Только здесь есть нюанс: выстрел в Котина был произведен в рот, поэтому остатки карамели мы нашли во рту в той массе, что осталась от внутренности черепной коробки. Но с убийством Небольсина преступник или преступники допустили несколько оплошностей. Стрелявший не смог расцепить челюсти и вынужден был стрелять в глаз.

— Ну и что? — удивился Квасов. — По-моему, преступник поступил вполне логично.

— Да, если рассуждать с точки зрения обычного убийцы. Но в этом случае он выстрелил в глаз. Представьте себе — следствие зашло в тупик, потому что не может никак решить, чем же убит потерпевший. Определили, что перед этим он съел карамельку. Но в нашем случае остатки карамели остались в глазных щелях, а, как известно, глазами, мы есть пока не можем, — и, покосившись на Кудряшову, добавил, — разве что красивых женщин.

— Следовательно, — сделал вывод Кононенко, — стрелявший либо не имел под рукой другого оружия, либо у него просто не было времени сменить это неизвестное оружие на обычный, скажем, пистолет. Кроме того, из слов Виктора Викторовича можно сделать вывод, что карамель и есть оболочка неустановленного боеприпаса. Как вам моя теория?

— Правильно! — сказал Ткачук. — Эта гипотеза подтверждается показаниями местных жителей. Как только лжемилиционеры уехали, прибыла группа вневедомственной охраны. Значит, кто-то их вызвал изнутри агентства. Кстати, там весь вечер работали дорожные и строительные рабочие, может, они на что-то обратили внимание. Поэтому ставлю вторую задачу: найти рабочих и их начальство — может, расскажут что-нибудь интересное.

Далее, чтобы не забыть. Это касается теории Кононенко. Сейчас появляется много видов различного стрелкового оружия. Надо переговорить с коллекционерами, военными, стрелками-спортсменами, охотниками — может, кто-то что-нибудь слышал о карамели. Это третья задача.

Ткачук снова кивнул Борискину.

— Я вам почти на сто процентов могу сказать, почему убийца стрелял в глаз.

Виктор Викторович замолчал, глядя, какой эффект произвели его слова на присутствующих.

— Почему? — решилась задать свой первый вопрос на совещании Кудряшова.

— Если более точно, то могу сказать, почему убийца не смог разжать челюсти Небольсина.

— Почему? — опять спросила Кудряшова.

— А потому, что во рту заместителя директора была существенная улика против нападавших. Я думаю, что первым убили Котина. Видя, что ему все равно не жить, Небольсин сцепил зубы, и никакая сила, никакие побои не смогли их разжать. В это время сработала сигнализация, и убийца быстро произвел выстрел в глаз.

— Что же это за улика против нападавших? — опять подала голос девушка.

— А вот здесь-то и начинается самое интересное. Как только я закончил осмотр тела Котина и приступил к Небольсину, мне позвонил начальник лаборатории — звонил он почему-то из управления от вашего руководства — и сказал, чтобы я работу по экспертизе прекратил, потому что за одним из сегодняшних «жмуриков» приедут из ФСБ и, возможно, заберут его с собой. Я, естественно, подумал о Васильченко. Он ещё лежал на каталке, и я откатил его в сторону, предупредив персонал, что его могут забрать. Мои девочки быстро оформили акт передачи тела, и я послал одну из них подписать бумагу у начальника лаборатории.

Вернувшись, она отдала мне оба экземпляра акта, но основания не было. На словах мне передали, что основание, то есть постановление прокуратуры, привезет человек из ФСБ. Я спокойно стал работать с телом Небольсина. Вскоре я нашел в глазу, вернее в том, что от него осталось, следы неустановленного боеприпаса.

Тут приехал представитель ФСБ с машиной для отправки трупа в их лабораторию, — Борискин отхлебнул глоток чая.

— Странно, — промолвил Ткачук, когда появился промежуток в повествовании судмедэксперта, — все трупы сливаются в одно дело, а они хотят забрать лишь один. Странно! — ещё раз сказал он.

— После Виктора Викторовича я скажу ещё пару слов, — вставил слово Кононенко, — есть ещё кое-что странное.

— Так вот, — продолжил Борискин, — приехавший фээсбэшник показал мне удостоверение, а я ему вручил акты для ознакомления. И тут он меня огорошил: оказывается, ему нужен не труп полковника Васильченко, а труп Небольсина. Фээсбэшник потребовал прекратить вскрытие, а сам схватил акты и побежал сюда, к вам в управление. Я был, конечно удивлен, но все же решил продолжить свою работу и… — Борискин, сделав паузу, посмотрел на сидящих в кабинете, — разжал челюсти Небольсина. В ней оказались какие-то клочки бумаги.