Леди удачи. Все пути… - Белоцерковская Марина

— Шведы, мать их! — выдохнула Ксави, облизнув кровоточащую губу. — Вляпались, нечего сказать!

— Фиделя бы сюда, — со слезами ненависти на глазах прохрипел Жак.

— Pa förhand![133] — приказал один из шведов, судя по командному тону — офицер. Пленных подхватили и, не слишком церемонясь, потащили сквозь заросли в глубь леса.

Глава 74

Меня окружали милые симпатичные люди, медленно сжимая кольцо…

Крошка несся по лесу, распластываясь на бегу, как огромная рыже-белая птица. Вылетев на поляну, пес остановился и принюхался. Неужели он потерял карету? Только что Крошка задрал молодого зайчонка, и теперь запах крови неотступно преследует пса, забивая все другие запахи. Крошка еще раз облизал нос, потом потер его о траву, но ощущение не проходило, даже усилилось. Явственно тянуло кровью откуда-то справа — кровью и еще железом. Шерсть пса вздыбилась. С глухим ворчанием он пошел на запах и, выйдя на дорогу, настороженно остановился. У завала лежала на боку опрокинутая карета, возле нее в причудливых позах замерли на земле люди. Мертвые люди. Хозяев среди них не было.

Крошка в растерянности оглянулся, сунулся было в карету и вдруг заметил на кусте синий лоскуток. Пес втянул ноздрями воздух и радостно тявкнул — темно-синяя бархатная тряпочка была обрывком камзола Джоанны. Взяв след, Крошка рванулся вперед. Запах то появлялся, то исчезал, но пес не прерывал бега, пока внезапно дорогу ему не преградила река. Крошка бесстрашно бросился в холодную еще воду и, переплыв реку, заметался по берегу. Пахло цветами, рыбой, железом, конским потом… Не было только одного запаха — запаха хозяев.

Крошка потерял след…

— Fortare![134] — Джоанну грубо толкнули в спину, и она почти влетела в ярко освещенную комнату. После полутьмы погреба, превращенного шведами в гауптвахту, свет резал глаза. Джоанна от неожиданности зажмурилась.

— Кто есть ты? — прозвучал хриплый голос с резким шведским акцентом.

Джоанна, проморгавшись, огляделась. Она оказалась в курляндской избе. Вдоль закопченных бревенчатых стен тянулись длинные лавки. На лавках сидели офицеры в бело-зеленых мундирах. Один из них уставился на Джоанну пронзительно-светлыми холодными глазами.

— Кто есть ты? — повторил он.

— Человек! — буркнула Джоанна, не привыкшая со связанными руками вести светские беседы.

— Не есть медведь я видеть! — офицер с рыбьими глазами ухмыльнулся углом тонких губ. — Ты есть друг царь Петр?

— Кореша́, — фыркнула Джоанна. — Нары на Соловках делили.

— Какой нары? Что есть «нары»? — офицер с озадаченным видом обернулся к товарищам. Те, вероятно, зная русский язык еще меньше, только пожали плечами.

Джоанна не удержала улыбки:

— Для особо талантливых разъясняю: нары — это предмет интерьера жилых помещений, где в условиях приполярного климата у людей развивается чувство локтя и интернационализма, что при тоталитарной демократии является осознанной необходимостью… Понял, Рыбий Глаз?

Вероятно, из всей тирады офицер понял только последние слова, потому что он заорал по-шведски что-то явно очень грубое и, подскочив к Джоанне, хлестнул ее наотмашь по лицу:

— Говорить, щенок, где есть царь?! Где есть его министр?! Что ты знать? Всё говорить!!!

Джоанна облизнула разбитую губу и, смерив шведского офицера презрительным взглядом, отвернулась.

— Не говорить?! — прошипел тот. — Bra! Var den andra?[135]

Дверь распахнулась, и в комнате очутилась Ксави. Судя по ее поцарапанной физиономии и всклокоченным волосам, с Мари уже успели провести предварительную беседу.

— Где царь?!! — заорал взбешенный офицер.

Прищурившись, Ксави ответила нечто интернациональное, потому что швед окончательно потерял свою северную невозмутимость.

— Svinen! — вопил он. — Smutsiga ryska svinen!!![136]

В таком ключе допрос длился еще часа полтора, после чего вконец замороченный офицер рухнул на лавку, простонал:

— Min Gud! Den alltför! — и махнул рукой караулу: — Hänga![137]

Два здоровенных «викинга» сделали было шаг к пленникам, но тут дверь, заскрипев, отворилась, и в избу вошел хрупкий грациозный юноша. Офицеры с грохотом вскочили. Юноша снял треуголку, и по его плечам рассыпались густые шелковистые кудри, насмешливыми искрами блеснули длинные черные глаза.

— Аталия Десмонд!!! — ахнули подруги.

Фаворитка Карла XII резко обернулась. Ее лицо выразило недоумение. Аталия подошла поближе к пленникам и всмотрелась.

— Do you speak English?[138] — тихо спросила она.

— Yes, I do![139] — хмуро ответила Джоанна.

— Ах, вот оно что! — рассмеялась Аталия. — Знакомые лица! А я думаю, откуда я вас помню! Здравствуйте, миледи! Каким ветром занесло вас в эти края, так далеко от Англии?.. И от Мальборо?

— Тем же, что и тебя, птичка! — огрызнулась Ксави.

Аталия звонко расхохоталась и, подойдя к офицеру, недоуменно взирающему на эту сцену, что-то зашептала ему на ухо. Девушки не удержались от смеха, видя как потрясенно вытягивается и без того длинное лицо «Рыбьего Глаза».

— Ми-ми-миледи! — забормотал он на неплохом английском. — Прошу меня простить. Вы свободны!

— Не-ет! — мурлыкнула Аталия. — Нет-нет! Английские леди, доверенные особы самой герцогини Мальборо — и вдруг здесь, в России, в царской карете, в мужской одежде?! Это безумно любопытно! Я немедленно еду в Гродно к королю Карлу! И приглашаю милых дам следовать со мной.

— А если милые дамы не согласятся? — осторожно поинтересовалась Джоанна.

Аталия пожала плечами:

— Тогда их повесят! Не так ли, herr[140] Шёстранд?

Глава 75

Даже если стреляют в воздух, на кого-то потом падают пули.

Нэд с облегчением сбросил на землю последний тюк, хлопнул ладонями по плечам, отряхивая пыль, и, слегка пригнувшись, вышел из пакгауза.

По небу тянулись тучи — уже с неделю нет погоды: то дождь, то мокрый снег, а то проглянет солнце — и кажется, совсем уже весна. Да и штормит. Каково там Питеру?!

Нэд, приложив ладонь к глазам, вгляделся в туманную даль. Ни реи, ни паруса… Эх, Питер! Хорошо тебе! Стоишь сейчас на капитанском мостике, отдаешь команды своим уверенным голосом и твердо знаешь, что тут, на чужом берегу тебя будут встречать друзья… Джоанна, Ксави… Ксави…

Волверстон помрачнел. Тревога сжала его сердце. Почему же их до сих пор нет? Обоз с гостями прибыл еще неделю назад. Ее Высочество принцесса Натали сразу же отправила свою карету за девушками, застрявшими в дороге. Но уже прошли все сроки…

Мысли Нэда были прерваны шумом. Невдалеке от пакгауза, там, где пирамидами лежали бочки, поднялась суматоха, послышались испуганные возгласы. Не успел Нэд обернуться, как из-за лабиринта мешков, ящиков и бочек вынеслась огромная собака и с коротким глухим рыком бросилась к нему. Ошеломленный Волверстон едва удержался на ногах, когда мощные лапы пса с размаху ударили его в грудь.

— Крошка! — радостно воскликнул Нэд. — Черт рыжий, наконец-то! А где Ксави? Джоанна?

Пес устало опустился на землю и, жалобно глядя снизу вверх, издал короткий тоскливый вой.

Нэда вновь обуяла тревога.

— Крошка! — повторил он, пожирая глазами унылую фигуру собаки. — Где Ксави?!

Пес уткнул морду в лапы и тонко заскулил.

Сердце Волверстона ухнуло куда-то вниз.

— Нет! — прошептал он. — Нет! Не может быть… — и, сорвавшись с места, бросился к домику Меньшикова — временным апартаментам Натальи Алексеевны.