Безумные сказки Андрея Ангелова. 2021 год - Андрей Ангелов

Профессор, не мигая, смотрел на студента. В глазах плавала легкая досада. Дурацкий человеческий фактор, зачастую, увлекшись любимым делом, мы забываем, что люди имеют обыкновение уставать. Подростки не люди, они хуже.

Студент, помаргивая, смотрел на профессора. На губах повисла невинная улыбка гонца, передающего коллективную просьбу.

— Михаил, назначаю тебя старшим на сегодняшний день, — наконец, вымолвил Шер. — Последний день экспедиции. Сейчас я задержусь, что делать на раскопе — ты знаешь.

— Ура! — воскликнул Светоч. — То есть… я всё понял, — очкарик поспешно вышел вон из палатки-шатра.

Шер немного удивленно посмотрел ему в спину и вновь склонился над записями.

А Светоч направился к костровищу, мимо ряда студенческих палаток.

— Стой! — из своей палатки вылез Джордж. Дальше двинулись вместе.

— Отдал?

— Да.

— А он?

— Взял.

Костровище включало в себя собственно костер, посуду и длинный обеденный стол, врытый в землю! Поварихой сегодня была Настя Тихонова, а помогал ей длинный Вася с рыбьим взором. Возле костра стояла общественная посуда с завтраком (казан с кашей и ведро с чаем). Личная посуда: чашки-ложки-кружки, лежала чуть в сторонке, под куском брезента. На деревянной чурке присела, позёвывая, повариха. Её помощник бухнул рядом с костром охапку дров, взял чашку каши и отошёл к обеденному столу. Подошли лучшие друзья, тоже стали брать завтрак.

За обеденным столом сидели археологи, ковыряя кашку и попивая ароматный чаек. Томочка Любимая с превосходством рассказывала:

— Ночью я проснулась, хотела вылезти «попудрить носик». Гляжу, стоит Шер и делает пи-пи. Потом… профессор двинул к лесу. Я следом, страшно, конечно, но… интересно куда по ночам ходит Шер!

Томочка нарочито сдавленно прыснула, нарываясь на вопрос, и замолчала.

— И куда же ходит Шер по ночам? — длинный Вася озвучил любопытство всех. Археологи благодарно на него взглянули.

— Наш уважаемый и учёный профессор сегодня ночью ходил… на секс с деревенской дефкой! — Томочка ехидно рассмеялась. — Лично видела, как профессор повалил Дашу на траву и отлюбил!

Незамедлительно последовала реакция на данные слова. Слова — это вообще такая материя, которая часто вызывает реакции…

— Профессор тоже имеет право, — размыслила Люся.

— А может, у них любовь, — предположила Лада.

— Да ладно! — подмигнула Томочка. — Лесбиянки, канешн, глубоко лиричные дефки! — она подмигнула.

Подколку, вопреки ожиданиям, никто не поддержал.

— Ты, Томка, думаешь только о пошлостях, — заявила Олесия Магнитсон.

— Томка, ты глупа, даром, что имеешь большие сиськи, — пожурил Тимофей Рыжиков.

Длинный Вася — в знак протеста — демонстративно отошёл, захватив свою посуду с едой.

— Дура, — заключил Гриша Масленкин.

Ситуацию ликвидировал Михайло Светоч, что как раз подошёл. Он встал во главу стола и три раза стукнул ложкой по кружке:

— Граждане археологи. Секунду внимания.

Длинный Вася вернулся. Студенты воззрились на однокурсника. И очкарик сказал пламенную речь:

— Объявление! Шер дал ценное указание: нам за сегодня надо сделать все то, что мы хотели растянуть на неделю! На кургане, который копаем в поиске могилы монголо-татарина. Стратегический план таков! Утром мы снимаем остатки культурного слоя — это около двух штыков земли. Днем, как всегда, отдыхаем. Вечером чистим и метем дно раскопа, готовя могилу к вскрытию. Профессор вскрывает могилу, мы достаем из неё всё то, что может там оказаться. Утром профессор сделает последнюю фотосъемку, мы пакуем найденные предметы старины, и уезжаем в Астрахань — домой.

Судя по виду археологов — никто не ожидал таких раскладов от ботаника, глубоко известного, к тому же. Но археологи молчали. Поездка на раскопки — дело добровольное, и коли ты приехал, то будь ласков подчиняться приказам руководителя. Светоч у профессора в любимчиках, и логично, что именно его просили донести информацию… А город есть город, по-любасу, если сравнивать с селом!

— Да… меня профессор назначил старшим! — вспомнил Светоч. — И кто меня не будет слушать, тот пожалеет, что сюда приехал. Через пятнадцать минут выдвигаемся на раскоп. Всё.

— Браво, Михайло Васильевич, — вознес хвалу своей интуиции Гейзер, подходя с завтраком и садясь за стол.

* * *

Шер дописал последнее слово, поставил точку, отложил тетрадь с планшетом, с наслаждением потянул руки вверх:

— Теперь можно и чайку глотну-ууть!..

Удовлетворенный взгляд зацепился за ножовку. Профессор взял инструмент, провел пальцем по зубцам пилки. Они почти стёрлись.

— Я ж давал почти новую, — подражая скряге, проворчал Шер. — Он что, пилил металлическую сваю?..

Учёный муж подтянул к себе брякающую полевую сумку, порылся в ней, достал новую пилку. Стал откручивать от ножовки зажим, собираясь пилку заменить. Из пазов, между пилкой и основанием ножовки, пролилась струйка жёлтых крупинок. Прямо на колени, согнутые по-турецки! Профессор нахмурился, отложил ножовку… Снял очки… собрал крупинки в ладонь… вгляделся и обнюхал…

— Золото?! — в шоке пробормотал Шер.

4. Дилеммы Шера

Раскоп представлял собой круглую яму полутора метров глубиной и диаметром около 15 метров. Со всех сторон его окружали кучи земли, лишь в одном месте был оставлен проход 2-х метров шириной.

Студенты, по очереди, прошли в проход, и спрыгнули в раскоп.

— Пожалуйста, подойдите ко мне, — попросил Светоч. Археологи сгруппировались вокруг очкарика и тот воодушевленно сказал:

— Что такое усыпальница монголо-татарина?.. Это земляной курган, в глубине которого покоится собственно могила. Речь, конечно, о знатном монголе, простых хоронили менее помпезно… Когда знатный воин умирал, то ему рыли персональную могилу, а вокруг копали ров. В назначенный день мертвеца закапывали, вместе с его лошадью, оружием, личными вещами, драгоценностями. После этого родственники и друзья рассаживались вокруг могилы и устраивали поминки. Резали коней, быков, баранов, жарили мясо, пили кумысную водку. Поминки могли продолжаться несколько дней… Объеденные кости кидали в ров, чтобы не осквернять могилу. Языческий обряд.

— После того, как похороны свершались — по месту захоронения прогоняли табун лошадей, — дополнила Люся.

— Для того чтобы никто не мог найти могилу, — расшифровала Лада. — На предмет грабежа ценностей знатного воина.

— Тем не менее, большинство таких могил всё же ограблено, — грустно усмехнулся Тимофей Рыжиков.

— Ещё в средние века, — поддержал Гриша Масленкин.

— Большинство — не все, — подмигнул Гейзер. — Вполне, что эта могила не разграблена, — он топнул ногой по дну раскопа.

— Кому что делать-то? — нетерпеливо спросила Томочка.

— Сейчас распределю, — пообещал Светоч и… нахмурился: — А где Олесия Магнитсон?

* * *

Из шатра-палатки быстро вышел Шер. Сделал несколько уверенных шагов, встал на месте и бросил кругом два точных взгляда!

У костра — спиной к профессору — сидел длинный Вася. Поварихи Насти не наблюдалось.

На расстоянии видимости чернел раскоп, из него взлетали комья земли — работа явно кипела.

Шер опустился на корточки и юркнул внутрь палатки Светоча. Обшарил внутренность опытным взглядом… подтянул в себе рюкзак студента… запустил туда руки. Вытащил увесистый полиэтилен, развернул, мутно блеснула солидная жёлтая кучка!.. Профессор снял очки, взял добрую щепоть… потрогал её пальцами. И размыслил вслух:

— То самое золото. И это… опилки, мамой клянусь! — Шер широко открыл глаза: — Золотые опилки!?

Профессор напялил очки, лихорадочно оглядел палатку:

— Но где же то, что Михаил пилил?

* * *

На раскопе работа ладилась! Все были в мыле и довольные! Труд на ниве археологии — гораздо благодарное занятие! Он создаёт иллюзию славы и богатства, в 20 лет особенно!

Светоч задвинул свою подборку в земляную кучу. С целью землю подобрать и кинуть её за раскоп. Возле кучи встали точеные ножки, рядом с ножками — штыковая лопата. Михайло поднял взгляд по этим ножкам, выпрямляясь сам. И увидел Олесию Магнитсон, на уже помянутых ножках — эротичные шортики, в страстных ручках — лопата.

— Миша, я ходила «попудрить носик». И вот — вернулась! — маняще улыбнулась Олесия. На самом деле любая девушка знает, что хороша, если она хороша. Закон биологии.

Светоч полностью выпрямился. Упёр руки в бока. Просверлил девушку холодным взглядом сквозь очки. К слову, через очки взгляд всегда холодный, а если очкарик смотрит на тебя холодно сам по себе —