Философия права - Игорь Кальной

В контексте сказанного проясняются взаимосвязь, взаимодействие и взаимообусловленность философии права и юриспруденции. Освоение общего представления о праве и его аксиологическая интерпретация обеспечивают востребованность философии права со стороны правоведов. Степень же развития философии права и ее место в системе наук о праве зависят как от общего состояния философии в стране, так и от уровня развития юриспруденции. Как уже было отмечено, в условиях беспредела не только не нужны, но и противопоказаны не только философия и философия права в их истинном значении, но и само право.

§ 3. Методология философии права

Специфика методологии философии права обусловлена неоднозначностью существующих правовых концепций, а подчас и тем, что они исключают друг друга, рассматривая право как свободу выбора, как определенную меру свободы, наконец, как закон. Как и в далеком вчера, сегодня продолжается спор о принадлежности права. Одни связывают право с государством и его принудительной властью, рассматривая право как явление позитивное (государственное), тем более, что императивный характер права обеспечивается силой и гарантируется государственной властью.

Другие указывают на то, что право складывается раньше государства и может функционировать помимо государственных структур. Добровольное соблюдение норм права в ряде правовых отраслей свидетельствует о нулевом значении государства для определения статуса права. Из этого делается вывод о том, что право есть явление социальное. Оно является регулятором коммуникативных отношений наряду с политикой, искусством, моралью, религией, философией, обладая своей спецификой как на уровне содержания ценностей и норм, так и на уровне их оформления.

Третьи полагают, что право есть явление внутреннего, психического мира индивида, поскольку обусловлено состоянием его воли. Посему только эмоциональные переживания принадлежат к сфере права. Все остальное к праву никакого отношения не имеет.

Такой разброс мнений по вопросу о природе права усугубляется близостью права с политикой, моралью и религией, когда возникает необходимость выявить правовое поле и дистанцироваться от политики, морали и религии, не упустив при этом из виду их взаимосвязи, взаимодействия и взаимообусловленности. Последняя позволяет осуществлять правоприменение, реализуя принцип дополнительности заявленных форм освоения мира и соответствующих субъектов социальной регуляции.

Существование различных точек зрения на природу права и его принадлежность свидетельствует о том, что характер науки о праве и ее статусе не определен.

Одни относят право к сфере юриспруденции, другие привязывают право к социологии, а третьи – к психологии. В рамках каждого из этих подходов возможны определенные научные результаты, но вместе эти три «крыла» превращают науку о праве в собрание взаимоисключающих концепций.

И только благодаря философии права, которая обеспечивает предпосылочное знание о праве, вскрывает его предельные основания в форме ценностей жизни, воли, свободы, формального равенства и справедливости, появляется реальная возможность определить место права в духовной жизни общества, исследовать его роль в качестве одного из социальных регуляторов и определить систему его обеспечения.

Философия права объединяет науку о праве со всей совокупностью гуманитарного знания, которая не составляет единого целого, но включает в себя все науки о человеке и среде его обитания, самовыражения и самоосуществления. И первый шаг на пути обретения этой наукой своего статуса связан с определением понятия права.

Вопрос совсем не простой. В своей работе «Критика чистого разума»

И. Кант справедливо заметил, что «дойти до определения приятно, однако нередко очень трудно». Дать определение права трудно, ибо его онтологические основания имеют метафизическую природу. Не случайно Гегель в своем произведении «Философия права» рассматривает юриспруденцию как часть социальной философии. Но сама философия не является наукой. Она может обеспечивать рассмотрение онтологического, социокультурного, антропологического и экзистенциального дискурса права, но не может подменять собой науку о праве. Теория права по-прежнему целиком и полностью отвечает за разработку соответствующих понятий, за их точность и устойчивость, ибо юриспруденция существует для практики, а не для чисто научных целей.

Если теория права активно использует аналитическую обработку нормативного материала и его комментирование, а также методы систематизации и классификации, включая разработку вопросов законодательства и правоприменения, то философия права ориентирована на свою собственную методологию.

Право объективно тяготеет к правопониманию. В противном случае оно носило бы абстрактный характер. Право заказывает свой метод. В первую очередь, это метод герменевтики, которая заявляет о своей способности постигать сущее и должное. Метода герменевтики уходит своими корнями в немецкий романтизм эпохи Просвещения, в рамках которого усилиями Ф. Шлейермахера, а позже В. Дильтея был сформирован особый способ понимания, «что есть что», через вскрытие смысла. Простое понимание чревато опасностью оказаться заложником одного из идолов (призраков) сознания (см. концепцию Ф. Бэкона об идолах сознания – о «роде», «пещере», «рынке» и «театре»). Чтобы профилактировать возникновение гносеологического заложничества необходимо обеспечить «погружение» в право. Это означает не только овладение общетеоретическим уровнем, достигнутым в юриспруденции, но и собственно вхождение в проблематику общей теории права, осмысление ее актуальности, при котором возникает «ощущение» права, «чувство» права. Только тогда исследователь обретает способность не только смотреть, но и видеть сущность права в его конкретных формах проявления, различая догму (форму) права, правовое содержание и правовые идеи.

Догма права (юридические нормы, акты и т. п., образующие юридический инструментарий и механизм правоприменения) требует привлечения возможностей формальной логики, лингвистической философии и герменевтики, которые обеспечивают существенное приращение общетеоретических знаний о праве.

Правовое содержание правовой идеи в качестве особой методологии востребует аксиологию и метод сравнительного анализа. Но, несмотря на адресную востребованность перечисленных методов, приоритетным способом освоения правовой реальности выступает герменевтика.

Герменевтика как метод философии права уточняет, при каких условиях возможно понимание человеком сущего и должного. Понимание активно. Решая проблему познания в системе гносеологического отношения «субъекта к объекту», субъект привносит в чувственно воспринимаемое представление или рационально-логический образ свои акценты из намерений, обусловленных его прежним опытом, формирует смысловую сторону своего отношения к объекту.

Особенно активно используется герменевтика при соотнесении языковых выражений норм права с содержанием конкретных юридических коллизий, когда смысловые нормы и правоотношения оказываются неоднозначны. Есть норма «не убий», а есть убийство со смягчающими обстоятельствами. Ситуация в чем-то напоминает рыбацкую сеть, для успешного использования которой дыры не менее важны, чем прочность ячеек.

Герменевтике как методу понимания правовой реальности предшествовали метафизический и социологический методы. В классической традиции, начиная с Платона, оба метода демонстрировали свои возможности в режиме неразрывного единства.

Новое время обеспечило разделение единого метода познания на два самостоятельных. В XIX в. О. Конт, разрабатывая философию позитивизма, освободил социальное знание от метафизики.

Социологический метод, очищенный от метафизики, заявил о своей рассудочности и прагматичности, пронизанной духом «фактопоклонства». В этих условиях правовые факты рассматривались исключительно с точки зрения социальной детерминации по следующей схеме:

– причины ведут к появлению конкретных правовых фактов;

– факты порождают новую генерацию социальных построений, которые обусловливают новые причины.

В теории все просто, ибо неизвестное объясняется через известное. На практике все обстоит намного сложнее. Всегда остается открытым вопрос, почему люди ведут себя по-разному в одних и тех же социальных условиях, почему за любым преступлением высвечивается не только социология, но и метафизика.

Одним из первых, кто обратил на это внимание, был Ф. М. Достоевский. В «Братьях Карамазовых» Иван Карамазов выступает в трех ипостасях: социолог, литератор, метафизик.

Как социолог, он собирает некоторые «фактики», используя в качестве источника свидетельства очевидцев, судебные отчеты, газеты и так далее. В его коллекции фактов три (!) раздела – свидетельства азиатского происхождения, европейского происхождения и отечественные. И все собранные им факты говорят о жестокости человека, превосходящей разумные пределы. При помощи своего героя Ф. М. Достоевский делает следующие выводы: