Вынуть дьявола из мелочей - Леонид Гурченко

Так вот, византийский император Константин Багрянородный (X в.) в своём сочинении «Об управлении империей», описывая путь по Днепру русских судов в Константинополь, называет Киев – «крепость Самв(б)атас». «Итак, все они (моноксилы, тип русских кораблей. – Л.Г.) спускаются рекою Днепр и сходятся в крепости Киоава, называемой Самв(б)атас» [11, с. 45].

Высокий берег Днепра на территории Киева отступает от реки в том месте, где Днепр образует луку. Здесь в Днепр впадает Почайна. Полукруглое низменное пространство между Почайной и высоким правым берегом носило название Подола. Прямо за Подолом, окаймляя его с юго-запада, находились вытянутые в одну линию три горы: южная – Замковая гора, ближайшая к летописной «Горе», получившей впоследствии название Андреевской или Старокиевской, далее на северо-запад – Щековица, а за ней – Лысая Гора. Заселение Замковой горы предшествует постройке Киева на Андреевской горе. Крутые склоны Замковой горы делали её неприступной крепостью. И, «как показывают материалы, – констатирует П.П. Толочко, – местом древнейшего поселения была Замковая гора… Не исключено, что именно она была тем древнейшим городским ядром-плацдармом, из которого произошло заселение окружающих возвышенностей» [24; 26, c. 21].

Несмотря на этот известный, твёрдый и ясный вывод, он не стал для исследователей обычным при определении конкретного места нахождения самой крепости Самбатас, хотя довод в пользу Замковой горы подавляет другие доводы. «Большинство исследователей, – констатируют Е.А. Мельникова и В.Я. Петрухин в комментарии к главе 9 сочинения Константина, – отождествляет Самбатас с детинцем на Старокиевской горе», то есть на Замковой горе. Но, видимо, в связи с тем, что неизвестно время жизни этой крепости – до Киева или во время существования Киева в качестве его другого названия, вопрос этот стал дискуссионным как по факту этимологии названия крепости, так и её локализации. Но предположения исследователей, сомневающихся в локализации крепости на Замковой горе, неудовлетворительны в силу колебаний между еврейско-хазарской общиной, жившей в Киеве в первой половине X века, которая могла применять название Самбатас к Днепру и Киеву (А.А. Архипов), и норманнами, – Самбатас основан «находником» Олегом на Лысой горе, так как он не решился закрепиться в Киеве (Г.С. Лебедев); урочище Самбатос основано норманнами, может быть, на реке Почайне, исходя из предположения, что норманны не в состоянии были обосноваться в древнерусских городах и закреплялись в лагерях под их стенами – в урочище Угорском под Киевом, в Гнездове под Смоленском, на Городище под Новгородом (Б.А. Рыбаков). Более «наукоёмкое» предположение о локализации крепости принадлежит О.Н. Трубачеву. Он предложил особый взгляд на проблему: Киев как «полицентрический тип протогородов» состоял из нескольких первоначальных (отдельных) поселений, каждое из них имело собственное название, которые при слиянии поселений были вытеснены одним, Kyjevъ [11, с. 315, № 17]. Другими словами, можно предположить, что Киев – более позднее, объединяющее название, но память о прежнем сохранялась, поэтому Киев τò έπονομαζόμενον Σαμβατάς «так называемый Самбатас» [11, с. 44]. Возможно, что знали об этом названии немногие, так как встречается оно только в сочинении Константина.

Вопрос о происхождении названия остаётся существенным до настоящего времени. Из нескольких версий этимологии слова «Самбатас» преимущество закрепилось за хазарской – «Верхняя крепость». Однако это решение вызывает сомнение по историко-хронологическим соображениям: Хазарский каганат возник только в начале VIII в. (720 г.), в то время как археологические материалы Киева достигают наивысшего развития во II–III вв. н. э., после чего встречаются редко вплоть до VI–VII вв. Но почему «Самбатас», и есть ли в названии аргумент времени, позволяющий хотя бы примерно сказать, когда возникло это название? Исследователь вопроса о древнем названии Киева А.А. Архипов привлёк внимание к этимологии, принадлежащей Ф. Вестбергу, который сблизил Σαμβατας с названием легендарной реки Σαμβατιoν в еврейских источниках, за которой живут пропавшие без вести десять колен Израилевых, а сама река шесть дней течёт, а на седьмой – пропадает, отдыхает. Этимологически, говорит Архипов, Самбатион восходит к еврейскому глаголу šbt «покоиться, останавливаться» и обозначает субботу [1, c. 226, 227, 236]. Но эта река не имеет твёрдо установленного места нахождения – её локализуют в Индии, в Африке, в Испании и, наконец, «у подошвы Гор Мрака» (Кавказа), в южной части Хазарии. Поэтому этимология, связанная с легендарной рекой Самбатион, едва ли способна закрепиться из-за своего основного порока – крайней неопределённости места нахождения на земле «субботней» реки. Она одинаково есть и её нет.

Архипов принял интересное и весьма полезное для истории вопроса решение – он не стал увязывать место нахождения реки Самбат с 10-ю коленами Израилевыми, а отождествил этот гидроним с былинной рекой Сафат-Израй, связанной с киевской Почайной и её былинными же синонимическими названиями – Черега и Сарога. Тем не менее, Архипов сблизил Почайна с олонецким словом пόча: «лужа, болото, старое русло реки», тогда как этимология этого слова не ясна и оно не имеет других форм [2, c. 238], сохраняя тем самым намёк на реку Самбатион еврейских легенд, «которая по временам перестаёт течь». Думается, что альтернативная этимология Почайны и её былинных синонимов из слова почить может быть ближе к делу. Ближайшей к устью Почайны, впадавшей в Днепр, и к Андреевской горе была Замковая гора с «наличием мощного культурного слоя», являвшаяся «местом древнейшего поселения» [25, c. 95 «Схема»; с. 101, 104]. Если выводить название реки Почайна из почить, а не поча, то мы встретим болгарскую форму слова, близкую к названию реки – почѝна «отдохнуть» [27, c. 347]. Сюда же почивать: «отдыхать, праздновать от трудов» (Даль. III.). Но не река «празднует от трудов», а поселенцы в другой черёд – в субботу. Былинные синонимические названия Почайны – Чéрега, Чéрга «очередь»; чéрег муж. «черёд» [28, c. 336]. Сарога = Сорога, название реки в былине о Чуриле Пленковиче. Преобразовано по народной этимологии из Сурожь, древнейшим названием которого было греческое Σoυγδαία, имевшим сакральный смысл, из осетинского suğdæg «священный», откуда развилась древнерусская форма Сурожь. Ещё один заместитель Почайны – река Сафат-Израй [29, c. 563, 722, 807, 566]. Содержание этого названия не могло быть связано с метафорическим значением «Израиль» в русской народной и религиозной традиции, «обнимавшей православную церковь и русский народ – людей, ибо все другие есть не люди, а всего лишь язычники» [6]. Практическое применение такой взгляд получил только в эпоху Ивана Грозного, который и сделал его нормой: называл Россию Израилем, а себя царём израильским, и убеждал своих подданных, что «Российская земля держится божьим милосердием… а не судьями и воеводами…» [8, c. 174]. Данные канонической «Книги деяний» свидетельствуют, что апостолы путешествовали, «переходя от одной общины евреев к другой». Поэтому вполне возможно признать существование общины евреев на Замковой горе, и слова Прόлога 1641 года могут относиться к этому месту: апостол Андрей «святым крещением просвети сию землю» [12, л. 418–419].

Сафат-Израй – река «нехорошая», на ней действуют адские, богоборческие силы: Тугарин, Змей Горынчище, баба Горынинка, «татарчёнок», притом Илья Муромец бьётся на этой реке с сыном и погибают русские богатыри. Относительно этимологической связи первой части названия Сафат-Израй (вариант «Сафат-река») с Иосафатовой долиной в Палестине, где Иегова будет судить народы [29, с. 566], если принять эту связь, тогда необъяснимой оказывается ненависть «адских сил» только к православным былинным героям, потому что Иегова намерен произвести суд над всеми народами в долине Иосафата за Израиль, который они рассеяли между народами и землю разделили. Он говорит: «там Я воссяду, чтобы судить все народы отовсюду» (Иоиль 3, 2, 12). Необъяснима и точка зрения народного сознания, переносящего палестинский топоним на берега Днепра, где Иегова произведёт суд над всеми народами. Поэтому предлагаемая нами точка зрения на этот предмет учитывает реальные события в истории христианства. Возможно, исходным названием реки Сафат-Израй было – Самбат-Израй, река субботников. В Римской империи в эпоху Августа, накануне зарождения христианства, возникло учение субботников. Бога они именовали не собственным именем, а «Sabbatistes», что не было связано с иудейской традицией. Однако в определённых целях они объединялись с коллегиями иудеев. Надпись на «клятвенной стеле» из Киликии начинается такими словами: «Постановление членов коллегии (иудеев) и саббатистов, соединившихся милостью бога-субботника: начертать надпись, и чтобы никто её не уничтожил, кто это сделает, тому надлежит совершить искупительный обряд…». Далее в постановляющей части мы узнаём о санкциях за незаконные деяния, в том числе за грех «перед богом-субботником», и ничего о самих субботниках [19, c. 137]. Среди первых христиан не отмечено движения под названием «субботники», но в действительности они были[2]. Кельты-галаты (галлы), расселившиеся в центральной части Малой Азии и принявшие иудаизм, уверовали в Христа после проповеди апостола Павла об имени Христа. Однако смущённые клеветой на Павла, что он стал проповедовать обрезание для христиан, а значит и соблюдение субботы, стали обрезываться. Павел обратился к галатам-субботникам с посланием, убеждая их: «Если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа». «Вы шли хорошо, кто остановил вас, чтобы не покорялись истине?». «За что же гонят меня, братия, если я и теперь проповедую обрезание? Тогда соблазн Креста прекратился бы» (Гал. 5, 2, 7, 11).