Конверт, кукуруза и заброшенная больница - Елена Миллер

До приемного отделения полицейский дошел быстро, огляделся. Серая железная дверь была наглухо закрыта, охранников рядом с корпусом не было. Даниил не стал терять времени на это, поспешно отыскал дорожку к ЛОР-каземату и энергично зашагал по ней. ЛОР – отделение, выплывшее на него из зарослей сирени, уже не показалось ему зловещим и устрашающим. При ярком солнечном свете оно оказалось веселенького оранжевого цвета с белыми оконными рамами. Даже печальные останки скорбящего Ангела на круглой клумбе искрились теплыми солнечными зайчиками. Вокруг самой клумбы на лавочках сидели пациенты сего богоугодного заведения. У одного из них на лице красовался белый шар, похожий на накладной клоунский нос, который при ближайшем рассмотрении оказался многослойным марлевым набалдашником. У двух или трех мужчин головы были перевязаны фланелевыми шарфами на манер Гоголевской Солохи, из-под шарфов на щеки высовывались марлевые подушечки, закрывающие больные уши. Все гуляющие были одеты в одинаковые теплые синие халаты до щиколоток, перевязанные негнущимися толстыми поясами того же цвета. Они с интересом поглядывали на проходящего мимо полицейского и лениво щурились на солнце, как разомлевшие коты. Почти все окна отделения были распахнуты навстречу слепящему утреннему светилу.

«Все-таки хорошо быть здоровым….» – быстро подумал Даниил, проходя мимо пациента с марлевым набалдашником на носу. Через несколько шагов парк вновь обступил его. Желтые, малиновые, оранжевые листья, как маленькие флажки хлопали и мельтешили на ветру над его головой. Небо было пронзительно голубым, чистым.

«Хороший день. – Мелькнуло в голове у полицейского.– Тихо, опять же. Ой, не к добру…!»

Неврологическое отделение тоже жило своей жизнью. Вокруг круглой клумбы совершали променаж две интересные пары в синих толстых халатах. Двое больных сидели в инвалидных колясках и вслух читали книги. Те, кто, чуть прихрамывая, толкали кресла сзади, внимательно вслушивались в произносимый текст. Парочки старались гулять как можно дальше друг от друга, но, совершив круг возле Ангела, они неизбежно встречались у дальней скамейки. И тогда читающие одновременно повышали голос и произносили слова раздельно и внятно.

Когда Даниил поравнялся с ними, все четверо подняли головы и вежливо кивнули:

– Здравствуйте!

– Доброе утро. – Ответил Гирс, не останавливаясь.

– Утро доброе.

– Утречко доброе…. – было послано в его спину.

Перед тем, как открыть дверь, Гирс успел услышать обрывки приглушенного разговора:

– Это тот, что ночью приходил….

– Из полиции, я его раньше видел!

– Вот пусть разберется, наконец, почему у нас из плова мясо воруют и какими таблетками кормят….

Однако, несмотря на яркое солнечное утро, внутри дом встретил инспектора все той же голубоватой полутенью и тишиной. Точно так же торжественно и скорбно глядели на него со стен и потолка живые лики ангелов, так же тускло освещали полутемный коридор старые светильники. Навстречу ему вышла немолодая дама в белом халате и крахмальной шапочке:

– Вы по какому вопросу? Почему без халата?

– Доброе утро. – Поздоровался Гирс, оглядывая медсестру.

– Доброе утро. – Послушно повторила его собеседница, строго свела брови. – Бахилы у вас есть? Почему нарушаете расписание посещения больных?

– Потому что я, как правило, работаю вне расписаний. – Негромко ответил Даниил, показал удостоверение. – Рудольф Петрович у себя?

– Рудольф Петрович наверху в пятнадцатой палате. – Поправила шапочку дама. – Очень тяжелый случай, он просил беспокоить только в случае крайней необходимости. У вас крайняя необходимость, инспектор?

– Никак нет.

– Может быть, я смогу вам чем-нибудь помочь?

– Может быть. Скажите, кто у вас отвечает за порядок на близлежащей территории?

– Да, собственно, никто…. – растерялась строгая медсестра. В медсанчасти есть дворники, они иногда метут здесь, зимой убирают снег. А что вас конкретно интересует?

– Конкретно меня интересует заброшенная часовня в конце парка.

– Ах, вот что! – одобрительно кивнула дама. – Давно бы пора заинтересоваться этими хулиганами! Шумят по ночам, пугают пациентов! Больные у нас впечатлительные, нервные!

– Что случилось? Кто их напугал?

– Да вот эти ваши ряженые, кто же еще! Пациентка с женского поста дня три назад рассказывала за завтраком, что ночью видела длинноволосых чертей, везущих по парку на больничной каталке огромный раздутый труп. Теперь все больные будто наэлектризованы.

– Почему не написали заявление в полицейский участок?

– Почему-почему…. – снова растерялась дама. – Мне этим некогда заниматься, а одного доктора на все проблемы не хватает! Он у нас не железный.

– Могу я поговорить с нервной пациенткой, видевшей ночью труп?

– Только с согласия Рудольфа Петровича, но, боюсь, вам это ничего не даст.

– Отчего же так?

– Видите ли, у больной прогрессирующий Альцгеймер, вряд ли она сможет внятно повторить вам то, что с таким воодушевлением рассказывала три дня назад.

– Ах, вот оно что. – Едва заметно улыбнулся Даниил. – Понимаю. Однако же, все равно, спасибо за информацию. Еще были какие-нибудь сигналы по поводу беспокойных ряженых?

– Я ничего не знаю о таких сигналах. – Покачала головой медсестра. – Вам лучше поговорить об этом с нашим Лешей из котельной. Он много времени проводит в парке, во время ночных смен мог что-нибудь видеть или слышать. Он хороший мальчик, коммуникабельный. Поспрашивайте у него.

– Где я могу его найти?

– Обойдите корпус слева, там с заднего двора начинается каменная дорожка до самой котельной. Если хотите, я могу попросить санитарку Светлану показать вам ее.

– Не нужно. Я сам найду все, что мне необходимо. А со Светланой поговорю позже, с вашего позволения.

– Пожалуйста, если вам это нужно для работы, не буду препятствовать.

– Спасибо. – Полицейский быстро вышел на улицу, сощурился от ударившего в глаза солнца.

Обойдя корпус, Даниил заметил, что в оформлении заднего двора произошли значительные перемены. Крашеные баки для мусора оказались переставлены в центр мощеной площадки, вдоль бордюра и каменной дороги опавшие листья были собраны и свалены в колоссальную кучу. Откуда-то из-за кустов тянуло свежим густым дымом. Приблизившись к котельной, Гирс прикрыл глаза – таким едким клубящимся шлейфом был окутан разгорающийся костер недалеко от кирпичного домика. Дверь была гостеприимно распахнута. Недалеко от костра возился с колесом большой тачки светловолосый молодой человек. Он сосредоточенно завинчивал внушительных размеров гайку, слушая через наушники громкое ритмичное буханье. Даниил подошел поближе, внимательнее всмотрелся в парня. Тот был одет в непрезентабельные старые кеды, выпачканную масляной краской вытянутую водолазку, дырявые джинсы, сверху, как и следовало ожидать, на нем был натянут синий толстый халат из больничного отделения. Молодой человек закрутил гайку, налег на ключ всем телом, затянул его изо всей силы до дрожи в руках, потом удовлетворенно крякнув, поднялся на ноги. Увидел полицейского, вынул из уха наушник:

– Вы ко мне? Угля нет, и не будет!

– Почему же это у вас нет угля? – поднял бровь Гирс. – Чем же вы печку топите?

Парень удивленно уставился на незнакомца, потом усмехнулся:

– Шутите! Какую еще печку? Двадцать первый век на дворе.

– Тогда зачем вам уголь?

– Мне он вообще не нужен. – Уже откровенно улыбаясь во весь рот, ответил молодой человек. – Лежал тут в коробе под крышей сто лет, мужики бегали, просили для шашлыков. Ну, я давал…. Не жалко. А вы из пожарной инспекции? Костер я за пять метров поставил, нарушений нет.

– Нет, я из полиции. Инспектор Гирс, Даниил Владимирович.

– Аааа… ну да. Рудольф Петрович предупредил, что всех будут беспокоить из полиции. Жалко бабку Зинаиду. Шустрая такая была. Всегда булки мне в котельную таскала, добрая душа. – Парень вытер руки об ветошь, потом еще раз вытер, на этот раз об замасленный подол халата, но чище они не стали. – Меня Алексей зовут. Леха Черепашкин.

– Давно ты тут работаешь?

– Полтора года. – Леха перевернул тачку, бросил в нее огромные рукавицы и проволочные грабли. – Думал, что уже никогда не вернусь в эту котельную, а вот, однако, опять мы здесь, на старом месте.

– Да уж. Наслышан я про ваши переезды.

– Да пошли они куда подальше, эти чинуши…. – парень в сердцах махнул рукой. – Все друг на друга кивают, работать только никто не хочет.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать недавно исполнилось. А что?

– Странно.

– Что странно? – Леха подтащил тачку к куче листьев, начал перекидывать их в кузов.

– Обычно люди в твоем возрасте рассуждают по-другому.