Наживемся на кризисе капитализма… или Куда правильно вложить деньги - Хотимский Дмитрий

При оценке компаний наличие или отсутствие конкурентных преимуществ – ключевой вопрос. Долгосрочная финансовая устойчивость бизнеса напрямую зависит от их наличия. Если конкурентные преимущества многочисленны и стабильны, это очень надежная и дорогая компания.

• У компании «Мосэнерго» есть долгосрочное конкурентное преимущество. Она обеспечивает электроэнергией всех москвичей. Никаких конкурентов у нее нет. И никогда не будет. Никто не позволит строить новые котельные в Москве.

Компания Microsoft имеет миллионы строк программного кода, который практически невозможно воссоздать. «Газпром» является владельцем лучших в мире месторождений газа. Даже у простого торговца фруктами найдутся свои конкурентные преимущества – например, удачное место и услужливый персонал.

В наше время бренд – одно из главных оружий в конкурентной борьбе.

• Компания Coca-Cola владеет известнейшим брендом – это ее конкурентное преимущество. Стоимость бренда составляет на сегодняшний день примерно половину стоимости самой компании (75 млрд долларов против 150 млрд).

Есть и другие компании, владеющие не менее ценными брендами:

Если конкурентные преимущества отсутствуют, то компания рискует рано или поздно разориться. Любой кризис может смести ее с лица земли.

• Даже самые признанные монстры бизнеса могут иметь недостаточные конкурентные преимущества. Крупнейший финансовый ретейлер мира Citibank практически разорился во время последнего кризиса, и его акции упали в 30 раз. Казалось бы, огромная организация. Но, по сути, клиенты могут отнести свои деньги в любой другой банк. И кредит тоже могут получить в любом другом месте. Если Citi разорится, никто этого не заметит.

Размышления на тему конкурентных преимуществ очень полезны и в малом бизнесе. Огромное количество мелких предприятий разоряются, потому что они попросту никому не нужны – их ничто не отличает от многочисленных конкурентов.

• В середине 90-х нас надоумили возить мебель из Ирана. Конечно, оптовые цены поставщиков были в разы меньше наших розничных. Но когда мы завезли мебель, выяснилось, что продать ее у нас нет никакой возможности. В итоге она разошлась по учредителям проекта.

Такой результат был абсолютно предсказуем. С самого начала надо было задать себе только один вопрос: «Есть ли у нас конкурентные преимущества в торговле мебелью?» – и честно ответить: «Абсолютно нет!» На этом можно было смело поставить крест на проекте и заняться более серьезными делами.

Подобных примеров можно привести достаточно много. Поэтому надо просто научиться никогда не инвестировать деньги в предприятия, у которых нет конкурентных преимуществ. Такая стратегия сэкономит массу времени и денег. И к тому же спасет мир от ненужной конкуренции.

Теория ограничений[17] – где тонко, там и рвется

В любом бизнесе в любой момент необходимо понимать, в чем состоит основная проблема, не позволяющая зарабатывать больше денег.

• Вы доктор-косметолог. У вас есть две пациентки – Маша и Люба.

Маша за процедуру платит 200 долларов, а Люба – 150. Но у Маши случай более тяжелый, и вы на нее расходуете целый тюбик импортного препарата для омоложения лица, а на Любу – всего полтюбика. Препарат дешевый, поэтому уровень его расхода непринципиален. Для вас Маша, конечно же, более выгодный клиент, чем Люба.

Теперь предположим, что ваш поставщик что-то перепутал и очередную партию данного препарата вы получите только через месяц. У вас остался всего один тюбик. И в этот момент неожиданно выяснится, что Люба более выгодный клиент. Ведь на ее обслуживании можно заработать 300 долларов, тогда как работа с Машей даст только 200. Выбор сделан: надо звонить Маше и рассказывать ей сказки о том, что вы срочно уезжаете в отпуск.

Мы видим, что понятие «выгодности» напрямую зависит от того, что именно является ограничением для бизнеса. Пока таковым было ваше время, Маша считалась более выгодным клиентом, но как только возникла проблема с поставкой препарата – им стала Люба.

Предприятия постоянно сталкиваются с тем, что определенные станки не справляются с нагрузкой, в то время как остальные задействованы только на 50 % своей мощности. Получение максимальной прибыли в таких условиях становится неочевидной задачей, полностью противоречащей общепринятым принципам планирования производства.

Теория ограничений играет существенную роль и в мире финансов.

• В 2009 году я встречался с представителями московского офиса крупнейшего швейцарского банка UBS. Наши взгляды на перспективы рынка облигаций, процентные ставки и ожидаемый уровень инфляции полностью совпадали. Тем не менее «Совкомбанк» покупал «короткие» облигации (с погашением до трех лет), а UBS – «длинные» (с погашением от трех до семи лет). «Длинные» бумаги обычно являются более доходными. Но в случае падения рынка они могут потерять в цене гораздо больше. Для UBS такие потери не страшны – они всегда могут рассчитывать на помощь материнского банка. А мы должны избегать убытков. Для нас величина потенциальных потерь – реальное ограничение. Поэтому мы были вынуждены покупать малодоходные, но зато менее рискованные бумаги.

Инвесторам надо хорошо разбираться, что является ограничением для роста мировой экономики.

• Кончится когда-нибудь нефть или нет? Ответ на этот вопрос принципиально важен для нефтедобывающих стран и, в частности, для России. Некоторые утверждают, что потребление нефти растет такими темпами, что не за горами момент, когда будут исчерпаны основные месторождения и добыча начнет неуклонно снижаться. Их точка зрения отражена на диаграмме ниже.

Согласно этой диаграмме добыча нефти должна расти до 2012 года, а затем будет неуклонно падать.

С другой стороны, утверждают, что запасы нефти практически неисчерпаемы. Вопрос только в ее цене и скорости технологического прогресса. «Доказанных» запасов нефти – тех, которые выгодно разрабатывать уже сегодня, – 1,4 трлн баррелей. При текущем уровне потребления в 32 млрд баррелей в год их хватит на 40 с лишним лет. Но в реальности нефти гораздо больше.

Глава крупнейшей в мире нефтяной компании Saudi Aramco заявил[18] в 2006 году следующее:

«Помимо доказанных запасов в 1,2 трлн, мы получим 1 трлн баррелей от еще не разведанных месторождений. Улучшение технологий даст миру еще один триллион баррелей за счет уменьшения уровня потерь при разработке известных месторождений. Из нетрадиционных источников можно будет получить еще 1,5 трлн баррелей. Всего мы имеем почти 5 трлн баррелей запасов. Таким образом, нефти хватит еще на 140 лет при текущем уровне потребления. И это не считая горючих сланцев»[19].

В 2011 году он же оценил потенциальные запасы нефти в мире уже в 15 трлн баррелей. То есть запасы «черного золота», с его точки зрения, безграничны. Мы разделяем именно эту точку зрения – на нашем веку нефти будет предостаточно. Прекрасным предисловием к подобному спору является книга Дэниела Ергина «Добыча»[20].

Непонимание того, что реально сдерживает мировой рост, а что является лишь временной проблемой, приводит к печальным финансовым последствиям.

• Каталитический конвертер – устройство в выхлопной системе автомобилей, предназначенное для снижения токсичности отработанных газов. В их производстве используется палладий. Основным мировым производителем этого металла является Россия и, в частности, «Норильский никель». Гохран России[21] в 2001 году заявил, что вывоз палладия из страны будет ограничен. Цены на металл начали безудержно расти, и вскоре палладий стоил дороже платины.

Именно в этот момент компания Ford решила подстраховаться и купить впрок редкого металла. Идея оказалась неудачной. Вскоре цены упали на 75 %. Можно представить себе удивление акционеров Ford, когда им сообщили об убытке в 1 млрд долларов из-за операций с драгоценным металлом. Кто заработал эти деньги? Правильно, Михаил Прохоров, который в 2012 году баллотировался в президенты России.