Я тебя верну (СИ) - Вечная Ольга

Меня трясет, из глаз слезы брызгают, застилая обзор. Столько людей, все кричат, к девочке не пробиться! Да я и не специалист по оказанию первой помощи! Один раз Мира подавилась, ее вырвало, и всё прошло. Я так испугалась, что в этот же день пересмотрела все ролики по оказанию первой помощи, которые нашла.

Девочку я больше не вижу — ее плотным кольцом окружили гости. Но по крикам понимаю, что она не дышит.

Кто-то в истерике звонит в неотложку. Меня бьет крупная дрожь, так страшно! У меня Мира такая же дома. Господи, помоги маленькой. Не допусти страшного!

Через бесконечную, адскую, страшную до истерики минуту народ взрывается новыми криками.

— На воздух! Срочно! Разойдитесь, ей нечем дышать!

Я вижу, как Данил несет ребенка на руках в сторону окна, девочка плачет, но дышит! Она дышит! Всё еще бледная, но кожа потихоньку розовеет. Крупные мурашки бегут по моей коже.

От Данила не отстает Злата и еще напуганная до смерти мама девочки.

Они подходят к окну, которое кто-то уже распахнул настежь. Зал наполняется холодным ноябрьским воздухом и колоссальным облегчением. Кажется, я сама впервые дышу полной грудью. Волоски дыбом, между лопаток влажно. Боже, божечки! Всё позади, но остановиться не получается. Плачу навзрыд, слезы струятся по лицу, капают на платье, оставляя грязные черные следы. Все мои страхи по поводу дочки оживают и вцепляются в горло. Когда у меня была задержка и мы с Данилом гадали, беременная ли я, я заявила Миронову, что сделаю аборт. После чего мы крупно поругались.

Я была маленькой и глупой. Казалось, что ранняя беременность — это конец всему и легче всего от нее избавиться. Данил был жестким и нетерпимым, давил и пугал.

Эти страшные планы еще долго потом преследовали меня. Боже, как я тряслась перед первым скринингом, молясь, чтобы с эмбрионом всё было в порядке после всего, мною пережитого!

А когда Мира вот так же подавилась и начала синеть, я прошла через ад.

Не могу остановиться и успокоиться. Мне душно и плохо. Голова кружится. Гости с облегчением берутся за бокалы. Девочка больше не плачет, а даже смеется.

Ко мне подходит Лёша.

— Всё хорошо, Марин, — утешает он.

— Мне нужно несколько минут. Испугалась. Я к зеркалу. Приведу себя в порядок.

— Марин... — Он берет меня за руку.

— Скоро приду, — говорю быстро и убегаю в дамскую комнату.

Бедная маленькая девочка. Вспоминаю ее испуганные глаза, неживое лицо — и снова плачу. С тех пор как у меня появилась Мира, не могу спокойно смотреть фильмы, где страдают дети. Это за гранью сил и возможностей. А вот так увидеть вживую... Нет, Гран-при за лучший танец сегодня явно не мой.

Умывшись, я решаю позвонить Варе и спросить, как там моя малышка. Но сталкиваюсь с тем, что связи в туалете нет.

В коридоре довольно шумно из-за музыки. Вновь начались танцы. Боже...

Тогда я забираю в гардеробе пальто и выхожу, наконец, на улицу. Свежий воздух мгновенно остужает покрасневшую, словно воспаленную кожу, прогоняет безумные мысли.

На парковке стоит карета скорой помощи. Девочка в порядке, но они с мамой всё же садятся в машину. Наверное, медики посчитали, что необходимо провести обследование.

Я же быстро звоню сестре. Варя убеждает, что у Миры всё прекрасно, присылает несколько фотографий, как они с Егором на диване смотрят мультики. Мируся в футболке с динозавром, хвостик почти расплелся и съехал набок. Она такая милая!

На улице хорошо, в помещение идти не хочется. Желание отплясывать и смеяться лопнуло, как мыльный пузырь. Мне нужно домой. Снять это дурацкое, испачканное тушью платье, надеть удобный костюм. Забраться на диван и обнять дочку. Любоваться на ее идеальное личико, сжимать пальчики, а потом уснуть с ней в обнимку. Чтобы утром проснуться раньше и лежать рядом. Улыбаться. Уже потому, что нам обеим тепло и уютно. Мы вместе. И всё у нас хорошо: есть жилье, работа, кое-какие сбережения. Мы вот-вот встанем и пойдем завтракать чем-нибудь вкусным. Она и я.

Но невозможно так поступить с Лешей. Он надеется на меня. Да и не хочется показаться полоумной — весь день провела с ребенком, а потом, через два часа после начала вечера, сорвалась домой, потому что... нестерпимо соскучилась?

Скорая уезжает. К крыльцу идет мужчина. Походка быстрая, уверенная. У ресторана довольно темно, но я узнаю приближающегося человека. Это Данил.

Поджимаю губы и просто стою, жду, что он пройдет мимо. Ни ругаться, ни строить из себя кого-то в данный момент не получится. Я всего лишь хочу немного побыть одна.

Данил останавливается у крыльца, достает сигарету, прикуривает. Я молчу некоторое время, вдыхаю никотин, который выдыхает он. Я смогу просто стоять рядом с ним. И даже разговаривать. Достаточно для этого взрослая.

— Красиво выглядишь, — произносит Миронов. — И красиво танцуешь.

Глава 10

Я закрываю глаза, впитывая его голос. Он видел. Смотрел на меня, когда танцевала. Все смотрели, и он тоже.

— Однажды они тебя убьют, — перевожу тему, кивая на сигарету.

— Волнуешься? — бросает Данил, не глядя в мою сторону.

— Не могу успокоиться после того, что случилось. — Убираю волосы за уши быстрым движением. — Меня трясло. Бедная девочка.

— Ее зовут Вероника. Она племянница именинника.

— Бедная Вероничка. — Я поджимаю губы.

Данил молчит пару секунд.

— Каждого что-то убьет, — произносит вдруг беззлобно, но достаточно цинично. И хочется его за это стукнуть! — Хорошо, если сигареты в старости, а не косточка в детстве.

Я снова начинаю дрожать.

— Этот политик, дядя родной, чуть не убил ее. А все делают вид, что он молодец, — говорю сквозь зубы. — Когда я уходила, его называли героем и пили за его здоровье! Это несправедливо. Он пьяный дурак, а не герой.

— Тише, — перебивает мою пылкую речь Данил.

— Ты боишься? — укоряю его презрительно.

— Нет. Но тебе следует возмущаться потише, чтобы влиться в тусовку. То, что тебя усадили слева, где сердце, еще ничего не значит.

Белый дым, что выпускает изо рта Миронов, в тусклом свете фонарей кажется каким-то сказочным. Делаю глубокий вдох. В моей нынешней жизни никто не курит. Это запах из прошлого. Не самого приятного.

— У меня нормальная тусовка, — говорю достаточно уверенно. — Отличная.

Данил нейтрально пожимает плечами. Это раздражает.

— Судя по всему, ты тоже стремишься стать ее частью, — выпаливаю я.

— Стремлюсь, — лживо соглашается Данил.

На этот раз удостаивает меня взглядом. Прямым, задумчивым. По лицу Миронова совершенно ничего не прочитать. Надеюсь, по моему тоже.

— Вижу, ты пришел на вечер с Крысой. Рада, что у вас всё хорошо.

— Не всем же достаются принцессы, — не раздумывая отвечает Данил. Снова не спорит.

Наши глаза встречаются. Я раздраженно прищуриваюсь. Он будто потешается надо мной! Иначе с какой целью произнес слово «принцесса»? Как будто речь обо мне, хотя ежу понятно, что до принцессы мне — как до луны пешком. Когда впервые переспала с Данилом, знала лишь, что он мне нравится и что у него есть девушка. Это был мой первый раз, я была уже влюблена, но еще не понимала этого. И мне было хорошо. Безумно хорошо! Он любил меня в постели, а я молилась, чтобы Данил бросил свою девушку и влюбился в меня до смерти. Я поступала плохо.

Закатываю глаза, а Данил добавляет:

— Кто-то должен любить и крыс. Когда они ручные — это сплошное удовольствие.

Неприятный холодок пробегает по коже. Я хочу уйти, но не двигаюсь с места. Голова кружится.

— Никогда не думала, что ты на ней женишься после того, как она тебе изменила. Единственное тому объяснение — вы друг друга стоите.

— Именно. — Он слегка улыбается. — Каждой твари должно быть по паре. Не так ли?

— В твоей интерпретации это звучит отвратительно. Данил, я теперь с Алексеем. Пожалуйста, не лезь в наши отношения. У нас всё очень хорошо.

Данил достает вторую сигарету. Медленно, словно скучающе. Я, как заворожённая, слежу за движениями его рук. Всё еще в растрепанных чувствах после пережитого, нос щиплет.