Елизавета Петровна в любви и борьбе за власть - Николай Федорович Шахмагонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Цесаревна Елизавета Петровна. Художник Л. Каравак
И далее:
«Елизавета очень рано поняла значение своей необыкновенной красоты, её завораживающее действие на мужчин и стала истинной и преданной дочерью своего гедонического века с его культом наслаждений и удовольствий. Нега веселья и праздности поглотила цесаревну с головой. Об уровне интересов Елизаветы и её окружения выразительно говорит письмо ближайшей наперсницы цесаревны, а потом и её статс-дамы Мавры Шепелевой, посланное из Киля, куда та была отправлена в свите молодой герцогини Голштинской Анны Петровны летом 1727 года: “Матушка-царевна, как принц Орьдов хорош! Истинно, я не думала, чтоб он так хорош был, как мы видим: ростом так велик, как Бутурлин, и так тонок, глаза такие, как у вас цветом, и так велики, ресницы черные, брови тёмнорусые…»
О Бутурлине упоминание не случайно… В последующих главах увидим почему.
Так кто ж такой герцог Гольштейна Карл Фридрих? Родился он в 1700 году, 30 апреля, и был постарше дочерей Петра, предложенных ему в невесты. Происходил из рода Готторп и приходился племянником шведскому королю Карлу XII. Отец его, герцог Шлезвига Фридрих IV, погиб в бою в 1702 году, во время Северной войны, когда Карлу было всего два года. Датские войска завоевали земли в Шлезвиге, доставшиеся ему в наследство. Пришлось бежать в Швецию, к брату матери Карлу XII, и обосноваться при дворе бездетного короля. Вот тут-то и возникла возможность стать наследником престола, что не было тайной для царя Петра.
Тогда-то и обратил Карл Фридрих свои взоры на Россию, а точнее на дочерей царя, надеясь, что брак с одной из них поможет вернуть свои земли в Шлезвиге, поскольку мир, заключённый в 1721 году, этот вопрос не решил. Шлезвиг остался за Данией».
И вот приглашение в Россию. Программу для гостя подготовили более чем насыщенную. Как не показать город, построенный, казалось, на пустом месте.
Город Карлу Фридриху показался сказочным и светлым.
Прошла неделя, как гостил Карл Фридрих. Ну кто же? Кто же будет его супругой, Анна или Елизавета? Все ждали решения, а Карл всё никак не мог определиться. Нравились обе сестры.
Камер-юнкер герцога Карла Фридриха Берхгольц в своём «Дневнике» так описал Елизавету: «По левую сторону царицы стояла вторая принцесса, белокурая и очень нежная, лицо у неё, как И у старшей, чрезвычайно доброе и приятное. Она годами двумя моложе и меньше ростом, но гораздо живее и полнее старшей, которая немного худа».
Карл-Фридрих Голштейн-Готторпский. Неизвестный художник
Впрочем, возраст, как уже говорилось, совсем не помеха.
Наконец Карл Фридрих сделал выбор, и ожидалось венчание.
А между тем заканчивалась Русско-шведская война (1700–1721), известная в истории как Северная. Она продолжалась 21 год и завершилась мирным договором, заключённым 30 августе 1721 года в городе Ништадте, что на побережье Архипелагового моря на Балтике.
После заключения договора, получившего название Ништадтского, Сенат пожаловал Петру Первому титул императора с прибавлением «Великий», а Россию провозгласил империей.
Историк Сергей Николаевич Шубинский (1834–1913) описал торжества по этому поводу и привёл текст постановления Сената о поднесении Петру императорского титула.
Вот этот текст:
«Всепресветлейший, Державнейший Монарх, Всемилостивейший наш Самодержец!
Вашего Царского Величества славные и мужественные воинские и политические дела, чрез которые токмо едиными Вашими неусыпными трудами и руковождением мы, Ваши верные подданные, из тьмы неведения на театр славы всего света, и тако рещи, из небытия в бытие произведены, и во общество политичных народов присовокуплены, яко то не токмо нам, но и всему свету известно: и того ради како мы возможем, по слабости своей, довольно благодарных слов изобрести за то и за настоящее исходатайствование толь славного и полезного Государству Вашему с короною Свейскою (Шведской) вечного мира, яко плода трудов рук Ваших, по достоинству возблагодарити. Но ведая Вашего Величества, неимеюща в таких хвалах благоугождения, не смеем оных здесь распространять; однакож да не явимся тщи (ни с чем) в зазор всему свету, дерзаем мы учрежденный Вашего Величества Сенат, именем всего Всероссийского Государства подданных Вашего Величества всех чинов народа Всеподданнейше молити, да благоволите от нас, во знак малаго нашего признания толиких отеческих нам и всему нашему отечеству показанных благодеяний, титул Отца Отечествия, Петра Великого, Императора Всероссийского приняти. Из которых, титул Императорский Вашего Величества, достохвальным Антецессорам (предшественникам) от славнейшего Императора Римского Максимилиана, от нескольких сот лет уже приложен, и ныне от многих Потентатов (властителей) дается. А имя Великого по делам Вашим Великим, по достоинству Вам уже многие и в печатных письмах прилагают. Имя же Отца Отечествия мы, хотя и недостойны такого Великого Отца, но по милости Божьей нам дарованного, дерзаем Вам приложить по прикладу древних Греческих и Римских Сигклитов (римских сенаторов), которые своими славными делами и милостью прославившимся, Монархам, оное прилагали. Ваше отцелюбивое снисхождение к нам подаёт нам такое дерзновение, что Вашему Величеству при подданнейшем благодарении нашем: Твоя от Твоих и достойное достойному воздаём, всенижайше прося, по славному в свете великодушию Своему, тоя милости нас удостоити, и сие приношение от нас милостивейше восприяти.
Виват, виват, виват Петр Великий, Отец Отечествия, Император Всероссийский!»
Загремели барабаны, заиграли трубы, поднялась пушечная пальба с крепостных стен Петропавловки, и генерал князь Голицын вывел на невские просторы 125 воинских галер, с которых ударили мушкеты, оглашая всё вокруг грохотом пальбы ружейной.
Конечно, мир – событие всегда величайшее. Даже такой, который завершил столь долгую, кровопролитную и тяжёлую для России войну, начатую личным позором царя под Нарвой, его трусливыми бегствами в Прибалтике и печальным Прутским походом.
Важность же этого события состояла и в том, что Швеция после поражения потеряла своё главенствующее положение и уже неспособна была более сильно вредить России, хотя и продолжались после этого столкновения с нею при преемниках царя-плотника – и ближайших, и отдалённых.
Окно в Европу было окончательно прорублено, но, увы, по меткому замечанию историков, в это окно стала проваливаться с тех пор Россия, утопая в вине и никотинном дыму.
А ведь в Московской Руси пьянство и курение были под запретом. При Иоанне Грозном за эти мерзости и головы лишиться было можно. Ну а тех, кто завозил спиртное через морской путь, топили нещадно. Запад пытался споить Русь. Особенно жёстко боролся с тайными поставщиками алкоголя Иоанн
