За гранью возможного - Виталий Эрбес

Первый день гнали лошадей, не останавливаясь на обед, все делали на ходу. Только когда проезжали через ручей, речушки, давали возможность лошадям немного отдохнуть, напиться. К вечеру на закате стали думать о ночлеге.

Палатку разбивать не хотелось. Мы находились в ущелье между высоких гор. Внизу протекала небольшая речушка. По крутым склонам росли высокие мощные ели, прямо девственный, не тронутый рукой человека лес.

В лесу я заметил два шалаша, видимо, очень старых, так как от времени ветки елей стали коричнево-желтые и осыпались. Значит, здесь были охотники, но несколько лет назад. Вечерело.

Проехав 45—50 километров от лагеря, увидели на опушке у ручья совсем маленькую избушку. При входе имелся низкий деревянный навес и стенка из тонких бревен. Возле избушки было жутковато, обстановка напоминала сказку о бабе Яге.

Аскар прошептал: «Осталось сказать: избушка, избушка, повернись к лесу, мать твою…» Это нас рассмешило, и мы смело подошли к двери, сделанной из толстых досок.

Открыв со скрипом входную дверь, мы увидели комнату размером три на четыре метра. У правой стены стояла железная кровать. На ней лежала пожухлая от времени сухая трава. Напротив двери находилось маленькое окошко. Сразу за дверью справа была капитальная печка с чугунной конфорочной плитой. Над печкой находилась деревянная полка, рубленная из бревна, на которой стояли в банках крупы, сахар, соль, сухари, заварка чая, ножик, ложки, вилка и спички. В печке лежали дрова, надо было только поджечь.

Засветло освободили лошадей от вьючного груза, застреножили двух лошадей, чтобы никуда далеко не ушли. Дополнительно собрали сухие ветки, порубили, сложили под навес и к печке. Поужинали, остатки пищи подвесили под потолок навеса, подальше от грызунов.

Приготовив постель, не раздеваясь легли спать. Предварительно зажгли в печке дрова и бруском подперли дверь (дверь открывалась внутрь).

Около 10 часов вечера поблизости стали завывать волки, слышалась какая-то возня.

Наш сон как рукой сняло. Байтуленов предложил выйти и стрельнуть в воздух, чтобы волки разбежались, а то еще нападут на лошадей. Лошади паслись рядом с домиком. Их было слышно по характерным для лошадей звукам, фырканьям и храпам.

Я стал успокаивать Аскара, что летом волки на лошадей не нападают, да и лошадей у нас целый табун – 20 лошадей. Аскару было 17 лет, а мне 15. Естественно, нам было страшновато.

Вскоре в комнатке стало тепло и уютно. Я уже засыпал, когда мне в бок локтем несколько раз молча ткнул Аскар. Он шепотом спросил: «Ты слышал?» Спросонья я не понял, о чем он. Но тут уже сам ясно услышал. За входной дверью был настил из рубленых досок, по которому кто-то топтался. В стуке явно узнавалось копыто. Я сразу прикинул, что лошадь под навес не зайдет, так как навес низкий: мы заходили в домик пригнувшись. Местный олень елик пуглив и к избушке, где топится печка и запах людей, никогда не подойдет. Стук копыт усиливался. Видно было и слышно, что в дверь кто-то ломится. Обсудив всевозможные варианты, решили, что Аскар возьмет из печки горящее полено, резко откроет дверь, а я с ружьем буду стоять наготове и, если что, буду стрелять.

«Может быть, это все-таки волки? Нет. Волки так не могут стучать. Это копыта. Короче, думаю, что это может быть горный олень или олененок, которого волки загнали к нам».

Аскар посмотрел на меня, прошептал: «Я же говорил, что нельзя в этом домике оставаться на ночь, пахнет неприятно, чувствуется какая-то чертовщина».

Ты когда спал, я проснулся оттого, что за дверью кто-то чихал и шептался, была непонятная возня, типа борьбы. Какие бы мы не были смелые, но все же пацаны, считай подростки. У Байтуленова были темные, большие, красивые глаза, а тут вообще от страха увеличились, и на лице была видна скованность, недоразумение, обреченность. Я, наверное, точно так же выглядел, не знаю.

Взяв ружье 32 калибра, вложил патрон в патронник, закрыл затвор, снял с предохранителя. Аскар вытащил из печки полено, резко открыл дверь на себя. Когда пламя горящего полена выхватило из черного пространства страшные морды, с горящими глазами, оскалом больших зубов, большими длинными ушами. Мне казалось, время остановилось, сердце в моей груди не бьется. На нас смотрели несколько голов ишаков. Некоторое время мы стояли в полном недоумении. Как эти животные здесь могли оказаться?

Придя в себя, мы хохотали до слез, то ли от нервного перевозбуждения, то ли обрадовались, что ишаки нашлись. Тут же мы увидели, что часть нашей провизии разбросана по настилу и двух буханок хлеба нет.

После этого случая, я ишаков глупыми животными не считаю. Это такая бестия, что кто бы мог догадаться? Вот подлецы! Они знали, что предстоит долгая, трудная дорога и ушли, спрятались. А когда экспедиция выехала, они пошли по следам лошадей и ночью залезли под навес, учуяв хлеб и другой провиант.

Собрав всю провизию, занесли в комнату и улеглись уже спокойно спать. Ночью просыпались от воя волков и уханья филинов. В общем, кошмарная ночь получилась, но интересная.

Утром нагрузили амуницией ишаков и частично лошадей. По традиции, убрали в комнате, проверили печку, чтоб углей и огня не оставалось. Оставили несколько банок тушенки, конфет, чай. В печь заложили дрова. После этого тронулись в путь.

В полдень остановились у одинокой юрты, где на привязи стояла невзрачная лошаденка. Женщина что-то готовила в казане. Мы приветствовали хозяйку: «Ассалам алекум», она, посмотрев на нас, ответила: «Алейкум салам». Из юрты вышел мужчина лет 40—50, худощавый с темным, загорелым лицом. Спросил у нас, куда едем. После этого рассказал, как лучше добраться по прямой до конечного пункта. Пригласил за стол попить чаю, отдохнуть. Во время беседы за чаем хозяин рассказал, что в этом году развелось много волков и задрали много баранов, а зима была тоже плохая, бараны гибли от голода из-за частого гололеда. Я спросил: «А что лошаденка такая хилая?» «Она старая, болеет и скоро умрет, а резать ее уже поздно, кожа да кости».

Сразу подумал о своем коне, отбитом у китайцев, взамен угнанных наших. И как раз мой конь оказался лишним. Посоветовался с Аскаром, предложил сделать доброе дело: отдать китайского коня бедному, нуждающемуся человеку, все равно нам он не нужен. Аскар согласился.

Когда я сообщил об этом хозяину юрты, тот был очень удивлен. Рассказали ему историю этого коня и сказали, что отдаем его в подарок за гостеприимство. Хозяин не знал, чем нас отблагодарить, денег у него не было, предложил взять баранов, но мы отказались: «Это подарок, пусть у вас дела пойдут лучше».

После этого уехали, он нас некоторое время провожал уже на моем коне, потом попрощались.

Прибыв в совхоз, сдали лошадей по счету. Потом мы добрались до центрального района, откуда нас и всю нашу группу геологов перебросили на автомашине в Заилийскую пустыню.

ЗАИЛИЙСКАЯ ПУСТЫНЯ. ПОЮЩАЯ СВЕТЯЩАЯСЯ ГОРА

Спускаясь по берегу реки Или, мы вышли на песчаный берег: широченный плавный скос мелкого песка, заросли небольших деревьев. Решили провести ночь в этом месте, безопасном от змей и других ядовитых существ.

Расположились прямо на песке под открытым небом. Палатки никто не захотел ставить. Рано утром проснулся от крика студенток-практиканток. Подняв голову, почувствовал, что твердой почвы подо мной нет, плыву. Уровень воды в реке резко поднялся из-за сильных дождей в верховьях, и залило низменность, где мы спали. Выскочил из мешка, вода была уже выше колен и продолжала прибывать. Все бегали с криками по воде, собирая пожитки. В общем, утренняя комедия. Интересно было наблюдать за этой паникой. Поймав кастрюлю и что-то из одежды, выбрался на сухое место, волоча за собой спальный мешок, в который набралась вода.

Собравшись на сухом берегу, стали наблюдать за речкой. Уровень воды быстро поднялся еще на метр. Кто-то из юмористов громко произнес: «Вот представьте себе, если бы наша повариха (дама с приличным весом) первой не намокла и не подняла криком всех, где бы мы сейчас уже были?» Другой вторил ему: «Как белые лебеди в черных непромокаемых спальниках, плыли бы, пугая всех и вся». Хохот пошел по всему берегу.

В отряде не было унылых людей. Все жизнерадостные, живые, юморные люди, не боявшиеся трудностей.

Через день отряд прибыл на новое место на правом берегу реки Или, и оттуда нас увезли на автомашине от Или за 20 км в пустыню. Там под песчаной (как мне вначале показалось) горой находилась большая ровная площадка, с трех сторон защищенная холмами.

Установив палатки и приготовив все остальное, уже вечером на закате все ужинали за общим столом, горел костер. Тут неизвестно откуда появился звук, как будто кто-то играл на гитаре или домбре. Звук был мелодичный, негромкий, но все достаточно четко его слышали, и тут же все место озарилось малиново-нежным светом. Посмотрев на пустынную гору, я увидел, что она светится в лучах заката миллиардами звездочек, заливая всю долину сказочным розовато-малиновым светом.