Цифровой журнал «Компьютерра» № 189 - Коллектив Авторов

Посодействовать могут как минимум два механизма. Во-первых, звезда может сбросить богатую водородом оболочку сама, силой собственного излучения. Для этого она должна быть очень яркой, то есть очень массивной (что согласуется с меньшей частотой событий). Во-вторых, если будущая сверхновая входит в двойную систему, помочь ей расстаться с веществом может второй компонент. Если водородная оболочка сброшена полностью, в результате появляется звезда Вольфа — Райе — по сути, открывшееся взору наблюдателя внутреннее ядро некогда более массивной звезды. Его проявлению на снимках могут помешать три причины. Во-первых, звезда Вольфа — Райе сама по себе может быть тусклее исходной звезды. Во-вторых, как показывают наблюдения, сверхновые типа Ibc тяготеют к областям звездообразования, где ещё сохранилось протозвёздное вещество. Содержащаяся в нём пыль также частично экранирует свет будущих сверхновых. Наконец, в третьих, затеняющая звезду пыль может образовываться и в самой сброшенной оболочке.

В общем, можно придумать много причин, по которым мы не видим будущие сверхновые. Но для полной уверенности желательно было бы их всё-таки разглядеть. Для этого нужно терпеливо ждать, пока сверхновая не взорвётся где-нибудь поблизости от нас…

К оглавлению

Стабилизация лавины законодательным путём: прогнозы и размышления

Василий Щепетнёв

Опубликовано 02 сентября 2013

Трам, драм, бух — и на тарелку упало… нет, вот так: упали каловые массы. Ведущий и гости студии внимательно осмотрели продукт и пришли к выводу: мягкое, но оформленное… нет, мягкие и оформленные массы. Пейте йогурт марки «Икс»!

Десять часов утра, федеральный канал, и я завтракаю у телевизора. Пусть оно… Нет, пусть они, каловые массы то есть, сделаны из пластилина, но до чего похоже сделаны!

Мдя… Нет, я человек привычный, в принципе, одобряю и санпросветработу, и молочнокислые продукты, но вот так, утром, за завтраком, без предупреждения…

И, пусть с запозданием, телевизор выключаю.

Август я провожу в деревне. Среди полей, лесов и заброшенных садов. Есть и река. Птицы, рыбы, лесное и полевое зверьё. Немало пресмыкающихся: ящерицы, ужи, в этом году необычайно много гадюк. Звёздное небо при полном отсутствии уличных фонарей. Грозы с молниями в полнеба. Да много чего интересного летом в деревне. Сельскому жителю эти красоты привычны, сельский житель работает на земле, сельский житель устаёт, но я-то — дачник.

Правда, приходится мириться и с неудобствами, но в малых дозах неудобства даже полезны. К примеру, в сеть захожу с USB-модема. Порой скорость приема и пинг терпимы, удаётся даже в шахматы на сервере поиграть, но чаще попадаешь в мир девяностых, мир диалапа и 14.400 чего-то-там в секунду. Помня советы «Компьютерры», я отключил в браузере всё, что возможно, ограничиваясь текстом. А текста мне хватает на полчаса. Три раза по десять минут. Пустые прения мне неинтересны. Остальное время — моё. Вот я, соскучившись по изображению, и включил телевизор. Каналов здесь два — «Первый» и «Россия-1». Вступив на одном из них в неаппетитные массы, через день я повторил попытку уже с другим. Как назло, при включении я увидел обсуждение проблемы, передаётся ли гонорея при совместном пользовании унитазом. Ещё раз мдя. В книгу подобное и не вставишь: неправдоподобно, гротеск, поклёп на телевидение. А в жизни бывает.

Я и выдернул вилку из розетки.

Без телевизора и с диетическим интернетом мне не оставалось ничего иного, как думать, думать и думать. О курганах: неподалёку есть один. О невидимых существах, населяющих нашу планету (пишу повесть о Циолковском, фантастическую). И — немножко — об «антипиратском» законе, вернее, о введении на территории России интернет-блокады. Правильный закон. Хороший закон. Давно назревший закон. Но почему только фильмы? А писатели что, не люди? Или живописцы? Вообще весь творческий трудовой народ, что кормится читателем, слушателем, зрителем? С другой стороны, давно известно: если в одном месте что-нибудь убудет, в другом тут же что-нибудь прибудет. Если у кинофильмов убудет зрителей, то у писателей тут же прибавится читателей, что ценно само по себе. Что убудет зрителей, я нисколько не сомневаюсь, при условии что «антипиратский» закон реально поможет защитить интересы правообладателей (во всяком случае то, что они понимают под своими интересами сегодня).

Ну, вдруг? Почему бы и не защитить? Уже появились сообщения о первых успешных шагах: в досудебном порядке закрыт доступ к такому-то числу сайтов. Язык выдаёт: успехом называют именно блокаду сайтов, а не увеличение доходов правообладателей. И в самом деле, интересно, насколько они увеличились? На три процента, на тридцать три — или же речь идет о баснословных миллиардах, тех миллиардах, которые правообладатели теряли из-за флибустьерской деятельности несознательных элементов? Насколько возросла прибыль кинотеатров по сравнению с августом прошлого года? Продаваемость лицензионных блюреев и дивиди-дисков? Господа актёры, сценаристы, гримёры, костюмеры и декораторы, а ваши доходы (без уточнения сумм, разумеется) возросли резко? Или как? В общем, посмотреть на кривую уплаты налогов: пошла ли она вверх или следует прежним курсом? Многовато вопросительных знаков, но тут без них не обойтись.

Впрочем, я уже получил ожидаемое: буквально вчера подписал договор на переиздание прежних вещей. Получил и предложение написать что-нибудь новенькое. А у меня уже и есть! Деревня — она способствует романам. Если на земле не работать. Одно лишь тревожит: не перегнут ли с законом, не появится ли головокружение от успехов?

Знаю людей, которые даром, «на халяву», смотрят по пять–шесть фильмов в день. Частью и не смотрят, а надкусывают: десять, пятнадцать минут, не понравилось — переходят к следующему. Устают к полуночи донельзя. Если же за фильмы придется платить, то зарплата провинциального бюджетника вряд ли выдержит более двух–трех в неделю. А то и меньше.

А многодетные, безработные, выплачивающие алименты или кредиты… Им и вовсе не до платного кино станет. И они, подобно мне, тоже начнут думать. Вместо того чтобы смотреть сорок серий «Менталиста», будут размышлять о собственной судьбе. И о судьбе детей. Возникнут экономические требования, за ними — политические. Тут ещё какой-нибудь кризис случится, война или падение цен на нефть. За августом тринадцатого наступит август четырнадцатого, февраль семнадцатого, генеральский мятеж, расстрел в Екатеринбурге — иными словами, очередное разрушение «до основания». Тут и писателям придётся туго: в революцию не до книг, разве что «буржуйку» растопить или «козью ножку» крутить, заправляя её кто с пайком — махоркой, кто ненужный элемент — опилками, пропитанными никотином, если удастся разжиться.

Меня подобный сценарий не устраивает. Я за медленную, осторожную эволюцию системы. Сегодня чуть-чуть, завтра чуть-чуть, а послезавтра и отдохнуть, прерваться не грех. Погулять, попить чайку, поиграть в шахматы. Беда в том, что лавина к чужим (а хоть даже и к моим) пожеланиям равнодушна. Не влияют на нее пожелания. Только действия. Какой-нибудь пустяк, громкий возглас или выстрел в Сараеве, и массы стронулись, поползли, превращая потенциальную энергию в кинетическую. И горе тому, кто окажется на пути — писатель ты, землепашец, кондуктор трамвая, — одно.

Нет уж. Массы нужно держать в стабильности. В покое. Укрепляя покой всеми доступными методами, от аминазина до ядерно-магнитного вмешательства в высшую нервную деятельность. Религия, опиум или кинопродукция. Ну, опиум ладно, оставим его наркоконтролю, а что делать с важнейшим из искусств в области управления массами?

А ничего не делать. И закон не отменять. Раз уж приняли, то приняли. Просто исполнять этот закон нужно так же, как исполняются остальные законы.

Помните первый указ первого президента России?

К оглавлению

Парадокс информационной ответственности

Сергей Голубицкий

Опубликовано 02 сентября 2013

Судя по всему, тема непрекращающихся информационных сливов становится ключевой в современном медийном потоке. Каждый день я читаю о борьбе государственных и коммерческих структур с болезненными утечками конфиденциальных данных в СМИ и каждый день узнаю о новых утечках и новых попытках частных лиц и общественных организаций нанести максимальный урон тому, что единодушно воспринимается как 21st Century Surveillance State, то есть материализация кошмара Большого Брата в государствах будущего.

Два свежих сюжета подтолкнули меня к обсуждению сложной и важной проблемы — информационной ответственности.