Собрание сочинений. Том 2. Письма ко всем. Обращения к народу 1905-1908 - Валентин Свенцицкий

Господь Иисус Христос велел любить друг друга, велел молиться за врагов, как сам Он молился на кресте за распинавших Его. А вы теперь убиваете не только врагов своих на войне, но и друзей своих – рабочих и крестьян в городах и деревнях. Вам говорят – они бунтовщики, сами виноваты, заставляют стрелять и бить их. Но разве уж так виноваты голодные крестьяне, когда они берут хлеб у помещиков, проживающих в городе десятки тысяч рублей в год, или рабочие, не знающие отдыха, измученные работой, когда они просят прибавки жалования и сокращения рабочего времени? Почти все вы сами крестьяне, сами знаете, как тяжело жить и в деревне, и на фабрике, как и рад бы не бунтовать, да велит нужда. А если они и виноваты, то разве есть такая вина, за которую можно убивать людей? Вспомните, как воины хотели взять Иисуса Христа в Гефсиманском саду. Неужели эти воины были меньше виноваты, чем несчастные рабочие, просящие кусок хлеба? И вот когда апостол Пётр выхватил меч, чтобы зарубить нечестивых воинов, Господь сказал: “Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут”123.

“Начальство приказывает, – говорите вы, – а Господь велел слушаться начальства”. Да, велел. “Всякая душа властем предержащим да повинуется”, – сказал апостол. Но нигде не сказал он, что начальства нужно слушаться больше, чем Бога. Вы должны слушаться начальства, но до тех пор, покуда это начальство не требует от вас противного воле Божией. Апостол знал, что такие случаи будут, и сказал верующим – если потребуют от вас противное вашей совести и закону Иисуса Христа, отвечайте: “Аще праведно есть пред Богом вас послушати, паче нежели Бога?”, т. е. разве хорошо слушаться вас, начальников, больше, чем Бога, и не велел слушаться начальства, если оно требует безбожного дела. А разве убивать, хотя бы и бунтовщиков, – не безбожное дело? Кто выше – Бог или царь со своими слугами? Один у вас Господь – Царь Иисус Христос. И потому, если царь или слуги его велят делать то, что не велел Господь, – вы должны слушать Господа, ибо нельзя служить двум господам. Подумайте только, вдруг на землю пришёл бы Христос, стал бы учить, начальству не понравилось бы и оно приказало вам расстрелять Его. Кого бы вы послушались? Неужели царя земного, а не Царя Небесного? Но ведь Христос приходит на землю и теперь в виде голодных и обиженных людей. Вы не помогаете им, вы стреляете в них – вы стреляете в Христа124. Вы отрекаетесь от Него. И Господь оттолкнёт вас и скажет: “Так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне”125. Страшный, великий грех – убивать людей, виноваты они или не виноваты, всё равно. Никто не имеет власти, кроме Бога, лишать человека жизни. Царь ослеп от своей власти и встал на Царя Небесного. Он велит вам нарушать святую заповедь “не убий” и велит убивать христиан. Вы не должны делать этого, не должны слушать начальников, если они требуют безбожного дела, не должны помогать царю отступнику. Должны служить одному Царю и Господину Иисусу Христу.

Вас будут безбожные слуги царские мучить и убивать – но блаженны те, кто примет страдания за Христа и за правду Его: “Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня; радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас”126. Без ропота умираете вы на войне за царя земного, ужели вы побоитесь умереть за Царя Небесного и под угрозами казней станете убивать своих братьев? Нет, ещё крепка в вас Христова вера. Не побоитесь вы мучителей и безбоязненно, по примеру великих служителей Христовых, смело скажете царским слугам, когда они будут заставлять вас стрелять в беззащитных бунтовщиков: “Господь не велит, не пойдём, – ибо все взявшие меч мечом погибнут”».

Воззвание «К войскам» было распространено по преимуществу среди петербургских войск, частью во Владимире и немного в Киеве. В общем разошлось до 3500 экземпляров.

Кроме того, было отпечатано в нескольких тысячах экземпляров обращение к крестьянам127. Написано оно было в том же духе, как и обращение к войскам. В нём говорилось, что русский народ терпит все ужасы за грехи свои, но что недостаточно сказать: «грешен», а надо ещё и покаяться в своих грехах, а для этого прежде всего надо знать свой грех. На русском народе три греха: любовь к кесарю больше, чем к Богу, поглощение государством Церкви и война на Дальнем Востоке.

Братство затем считало важным ознакомить со своей программой возможно широкую часть интеллигенции. С этой целью было написано обращение «К обществу» и разбросано по ящикам для писем и газет в Москве, Петербурге, Киеве, Воронеже и др. городах.

В конце мая, с целью ознакомить во всех подробностях с задачами Братства, один из членов его предпринял поездку в некоторые провинциальные города, где читал рефераты о программе Братства. Представители крайних партий относились к программе Братства с большим интересом, признавая за ним большую потенциальную силу. Соглашались, что верующая часть народа, которая представляет большинство в настоящее время, только на религиозной почве и может присоединиться к освободительному движению.

За четыре месяца своего существования, с конца января до конца мая, Братству, несмотря на крайнюю малочисленность его членов, удалось выработать себе более или менее определённую практическую программу, по возможности ознакомить с нею духовенство и общество и через посредство печатных листков проникнуть в широкие народные массы. Но главная задача Братства – непосредственного, личного воздействия на народ – была не осуществлена. Между тем в одном из фабричных уездных городов началась грандиозная стачка128. Случай выступить с проповедью христианской программы был чрезвычайно благоприятный, и Братство направило туда одного из своих членов для проповеди. Перед проповедником вставала истинно христианская задача пробудить в тех, кто боролся за личную жизнь, за личное благополучие, идею о борьбе ради правды Христовой. Превратить стачку за хлеб насущный в подвиг борьбы с теми, кто, эксплуатируя труд, оскверняет мир – этот Храм Господень, делая его домом торговли и вертепом разбойников.

Усилия одного лица, разумеется, не могли изменить характера всей стачки, но кое-чего в этом направлении удалось достигнуть. Представитель Братства не мог влиять на организованных рабочих и, разумеется, не старался влиять на те или другие резолюции – они нисколько не менялись бы от самого коренного, внутреннего изменения тех психологических мотивов, которые выдвигали эти требования. Против требований как таковых возражать было нечего, т. к. Братство всецело к ним присоединялось. Представитель Братства выступал как проповедник. В силу своих личных недостатков, слабости голоса, делавших его почти неслышным на воздухе, он не мог говорить перед большой аудиторией, но среди небольшого числа рабочих его слушали и понимали.

Содержание этих проповедей было приблизительно таково: жизнь рабочих, голодная, беспросветная, в грязи, нищете, бесправии, – это сплошное вековечное страданье. Человек, истинный храм Божий, превращён в бездушную машину. Безбожные сытые люди воруют его труд и затаптывают душу его в грязь, оскверняется человек, а вместе с тем оскверняется, уродуется и великий храм Христов. Не за улучшение своего положения, не за личную счастливую жизнь должны бороться забастовщики, а во имя Христово, как на святой подвиг, мученически должны они идти на защиту опозоренного Христа. Своими мучениями в течение десятков лет они выстрадали себе право изгонять торгующих из Храма.

Во время таких речей, когда за гулом, доносившимся с улицы, было плохо слышно, рабочие иногда брали говорившего к себе на руки, чтобы яснее долетали слова, многие крестились, а бывало, что и становились на колени…

Опыт этот с наглядностью показал, какая бесконечная религиозная энергия хранится в простом народе. Братству представлялось неотложно важным немедленно же направить проповедников и в другие места. Недостаток людей связывал по рукам, ибо дальше словесного сочувствия религиозно настроенные люди не шли, и Братство, в смысле количества активных деятелей, не увеличивалось. С большим трудом одному из членов Братства удалось направиться в Курскую губернию, где он и провёл около двух недель, переходя из деревни в деревню. Речь всюду была одна: народ должен стать свободен от цепей, но он должен освобождаться от них во имя свободы Христовой, и тогда не безумная ненависть, а великая любовь загорится в сердцах тех, кто борется за свободу; и если теперь всё-таки так много правды несут те, кто борется за освобождение народа, то какая же великая сила, непреодолимая мощь была бы в борьбе, когда она совершалась бы во имя свободы Христовой. Слушатели относились в начале речи недоверчиво, даже враждебно, но всегда заинтересовывались, дослушивали до конца, совершенно меняли отношение и говорили: