Разведчик. Заброшенный в 43-й - Юрий Корчевский

О заинтересовавшем его документе Игорь доложил командиру роты. Он опасался, что тот посмеется, однако старлей к его сообщению отнесся серьезно:

– Сегодня же доведу до сведения начальника разведки дивизии. У штаба армии есть связь по радио с партизанским отрядом, предупредят. А вообще молодец, что обратил внимание.

Отдых закончился внезапно. Ближе к вечеру командир роты и командир взвода пришли в землянку разведчиков:

– По непроверенным данным, на станции Сафоново каждую ночь разгружают эшелоны. К станции не подойти: на улицах патрули, на станциях – часовые. Задача группы – узнать, что выгружают и где хранят.

Хм, задача непростая. Если технику, ее со станции сразу выводят во избежание авианалетов и маскируют. А боеприпасы могут складировать в поселке, разбросав по разным складам на окраинах. За станцией наблюдать нужно, а как? Ночью в бинокль много не увидишь. «Языка» взять? Немцы пропажу обнаружат, тревогу поднимут, перекроют все мало-мальские пути отхода…

В числе названных в составе группы был Игорь. Группа небольшая, три человека. Не воевать в немецкий тыл шли, наблюдать – Сафоново в восемнадцати километрах от фронта. Стратегические запасы – боеприпасов, провизии, горючего или чего другого так близко к противнику не устраивают.

Самый опасный момент в разведке – переход через линию фронта. В траншеях всегда часовые, пулеметчики, ракетчики. Наибольшие потери разведгруппы несли именно тогда, когда направлялись в немецкий тыл или возвращались из него.

Однако группа собиралась в поиск спокойно.

«Нервы у них железные, что ли?» – думал Игорь, глядя на сборы разведчиков. Сам он волновался, потому что выход в тыл, да еще с неизвестными ему людьми вызывал тревогу и напряжение.

Когда стало смеркаться, пошел дождь.

Кроме Игоря в состав группы вошел сержант Дахно и ефрейтор Андреев. Сержант дождю обрадовался:

– Видимость плохая, как и слышимость. Для разведчиков – самое то, что надо.

Кроме того, дождь быстро смывал следы, и собаки не брали след. Для разведчика чем хуже погода, тем лучше условия для выполнения задания.

Командир взвода вывел их в траншею. Присутствие вышестоящего командира было обязательным для исключения самодеятельного перехода и сдачи противнику. Такие случаи бывали, и особенно они участились, когда в армию стали призывать украинцев из освобожденных от немцев земель.

Разведчики выбрались из траншеи и пошли в сторону противника – даже не пригибаясь. Потом сержант просто свернул вправо, и группа стала двигаться по «нейтралке» параллельно нашим и немецким траншеям – нейтральная полоса в этом месте была широкой, едва ли не с километр.

Сержант вел группу уверенно – не раз ходил, ориентировался по одному ему известным признакам.

Подошли к небольшой речке, притоку Днепра, и двинулись вдоль берега, в сторону немецких позиций.

Метров через триста сержант остановил группу:

– Входим в реку и держимся правого берега. Там осока растет, местами заросли ивы, ветки воды касаются, так что в случае чего укрыться можно. К левому берегу не приближайтесь, у немцев там доты с пулеметами. Идти старайтесь без шума и всплесков.

Подняв автомат над головой, сержант первым вошел в воду, Андреев с Игорем последовали за ним. Вошли не раздеваясь. А какой смысл это делать, когда вода по грудь и сверху льет не переставая? Хорошо – дно плотное, песок и галька.

Шли в воде долго, около часа, потом сержант скомандовал:

– Можно на берег, мы уже в немецком тылу.

Игорь удивился:

– Как узнал?

– А вон по левому берегу коряга прямо из воды торчит. Да мы уже километра полтора от передовой вглубь ушли.

Игорь взглянул на корягу. Если еще раз этим путем придется идти, она, как ориентир, может помочь.

Выбравшись на берег, разведчики вылили воду из сапог. Обмундирование было насквозь мокрым, противно липло к телу и холодило.

– Теперь вперед!

Шли быстро. В такую погоду немцы без нужды носа из укрытий, домов или землянок не показывали. Да и часовые старались укрыться под навесами, а не расхаживать.

Теперь сержант уводил группу влево, к Сафоново.

Разведчики перебежали через грунтовку, а спустя километр перебрались через железную дорогу. Местность открытая, ровная, случись патруль – спрятаться некуда.

Когда они оказались в небольшой балке, сержант попросил накрыть его плащ-палаткой, включил фонарик и развернул карту.

– Сейчас река должна быть, Вопец – это если мы правильно идем, не заплутали. Вдоль нее до Сафонова двигаемся. Судя по карте, на северной окраине ее лес или роща. Там устроим дневку, понаблюдаем.

Они дошли до рощи и обустроились в ее глубине.

С рассветом сержант первым ушел на опушку – наблюдать. Продолжал сыпать дождь, а через пелену дождя много ли увидишь невооруженным глазом или даже в бинокль?

Сержант вернулся хмурым.

– Отсюда видно, как через станцию проходят составы. Если останавливаются, то только для бункеровки паровозов, – доложил он. – Разгрузки не было, складов не видел.

Следующим на опушку ушел Игорь. Чтобы лучше было видно, он забрался на дерево. Оттуда ему было видно, как иногда по территории станции проходят патрули. Изредка проносились редкие составы. Неверные сведения штаб получил или все происходит под покровом ночи? Но в дождь, да еще под покровом ночи вообще ничего нельзя будет увидеть. И что тогда докладывать в штаб?

Часа через четыре, когда от постоянного напряжения уже устали глаза, Игорь вернулся к лежке – разведчики устроились под старой густой елью. Капли дождя не проникали сквозь густую хвою, и на подстилке из опавшей хвои было сухо.

– Не думаю, что мы из рощи сможем что-то увидеть, пустой номер, – сказал он, устало приваливаясь спиной к стволу ели.

– Согласен, – кивнул сержант. – Ты что предлагаешь? Подползти поближе?

– Форма немецкая нужна.

– Ты что задумал?

– Переодеться и пойти на станцию.

Сержант задумался, Андреев хмыкнул.

– А форму ты на базаре купишь? Ее с кого-то снять надо…

– Вот ты и снимешь, а мы поможем, – поднялся сержант. – Катков дело говорит. Идем к грунтовке. Вещи здесь оставить, чтобы не мешали.

Через рощу они вышли к дороге – под дождем ее развезло. Когда-то она имела гравийное покрытие, но колеса и гусеницы проходящей техники превратили ее в труднопроходимую мешанину из грязи.

Разведчики залегли за обочиной, на повороте. Изредка, буксуя и завывая моторами, по дороге проползали грузовики. Стрелять в водителей было нельзя, до станции рукой подать, услышат. Но и остановить грузовик другим путем нельзя, нереально.

Проскочил мотоцикл с коляской.

Со станции навстречу ему двигалась бричка, запряженная парой лошадей. Впереди, на козлах – деревенский житель, в бричке – два полицая – в черной форме, в кепи, с белыми повязками с надписью «Полицай» на левом рукаве и при винтовках.

Андреев сразу пристал к старшине:

– Товарищ сержант, я их обоих без звука ножом уложу. Позволишь?

– Деревенского тоже убьешь? На фига нам их форма? Немцы небось их на станцию не пускают. Предатели – они везде предатели, в любой армии.

Так и проехали полицаи в десяти метрах от разведчиков, не подозревая, что в какой-то момент на волосок от гибели были.

Но, видно, есть Бог на свете: из-за поворота выполз грузовик. Его мотор несколько раз чихнул, и грузовик остановился. Перед разведчиками был «Опель Блитц», самая распространенная машина вермахта.

Водитель выбрался из кабины, открыл левую половину капота и стал ковыряться в моторном отсеке.

– Вот кто нам нужен! – у Игоря загорелись глаза.

– Попробовать можно… А ты не заметил еще одного немца в кабине? В кепи сидит.

В фуражке был бы офицер, но раз в кепи, значит – младший комсостав, вроде фельдфебеля, по-нашему – старшина.

Андреев наклонился к уху Дахно:

– Товарищ сержант, беру на себя того, кто в кабине. Грузовик сзади обойду, рвану дверь – и ножом! А вот водителя вам брать…

– Самое тяжелое нам оставил?

– Почему?

– Ножом его бить нельзя, форму кровью испачкаем. Остается только по башке бить, и сильно. Хорошо, обходи грузовик. Да в кузов не забудь заглянуть – что там? Осторожнее только…

– Понял.

Ефрейтор пополз вдоль обочины. Старшина дело говорил: грузовик крытый, и кто знает, что под брезентом? Может, там солдаты. Тогда ног не унести, покрошат вмиг.

Водитель едва ли не по пояс забрался в моторный отсек и, что происходит по сторонам, не видел.

Андреев метнулся на дорогу и стволом автомата осторожно приподнял брезентовый полог, готовый в любую минуту открыть огонь.

Однако в кузове было пусто.

Сзади послышался звук мотоциклетного мотора, и Андреев бросился в кювет, полный грязной воды.

Мотоциклист остановился у грузовика, перебросился несколькими фразами с водителем и укатил.

Разведчики лежали недалеко и разговор мотоциклиста с водителем слышали.