Попаданка для ледяного адмирала - Князева Алиса

– Я сломаю этому уроду обе его руки, – пообещал Призрак.

Палач дал Эрвину в зубы какую-то полосочку, затем обошёл со спины и снял с пояса кнут.

Божечки. Если бы я стояла там, уже бахнулась бы в обморок.

В горле нехорошо запершило и я сглотнула. Мне очень хотелось отвернуться. Невыносимо было смотреть на то, как мучается невиновный человек, но нет.

Я не отрывала взгляда от лица адмирала, решив, что пройду это испытание вместе с ним. Сама не ожидала от себя подобной смелости.

Звуки стали тише. Моряки стояли в мрачном молчании, зеваки, пробующие пробиться сквозь их строй, гудели как рассерженные насекомые. Солдаты не пускали их и правильно.

Эрвин приподнял голову и обвёл присутствующих взглядом. Он казался виноватым, хотя, я уверена, никто с «Триумфа» не считал наказание справедливым и оправданным.

Интересно, о чём он думает? Взгляд синих глаз мазнул по мне, замер на Сайленте, а потом вернулся. Эрвин вгляделся в моё лицо и коротко мотнул головой.

Что ты хочешь? Чтобы я не смотрела? Нет уж!

Он слабо улыбнулся, а после оглушительно громыхнул кнут.

Эрвин вздрогнул, но выровнялся.

– Один, – громко оповестил палач. Этот урод явно наслаждается.

Отойдя на шаг, он и витиевато размахнулся, будто красуясь, и нанёс следующий удар. Я зажала рот руками, стараясь не визжать.

– Два.

Первый десяток Эрвин сносил стойко, но на одиннадцатом его стало клонить набок.

Это ужасно! Он терялся в пространстве, дышал всё тяжелее. Я смотрела то на него, то на палача, молясь всем на свете, чтобы это поскорее закончилось. Но чёртов садист не смешил.

Когда на пятнадцатом Эрвин безвольно повис, палач взял стоящее рядом ведро и окатил капитана водой. Тот вздрогнул и мотнул головой.

Я видела, что он уже едва стоит. Должно быть, причина в том, что я из другого мира и не могу понять, почему все молчат. Эрвина будто пытают за что-то другое. Ну сколько человек гибнет на войне?! И что, каждый раз с него снимать кожу будут?! У них так много адмиралов?!

Взгляд Эрвина снова скользнул по лицам и замер на моём. Я отлепила ладони от губ. Не уверена, что он понимал, что видит, но всё равно прошептала: «Держись».

Отреагировать адмирал не успел, пытка возобновилась. Теперь после удара он сразу смотрел на меня. Вряд ли Эрвин понимал, что происходит, но этот зрительный контакт, я надеюсь, помогал ему держаться.

На девятнадцатом капитан не смог поднять голову, но на этот раз палач просто тряхнул за плечи и продолжил наносить удары.

В гробовой тишине, слышался лишь свист кнута, сдавленные стоны Эрвина и тяжёлое дыхание стоящего рядом Сайлента. Не знаю, кому из нас было больнее наблюдать за этим. Мне хоть плакать можно.

Призрак что-то бормотал себе под нос, но так тихо, что я не мог разобрать.

– Двадцать три! – объявил палач и отцепил удерживающие петли.

Эрвин бы точно свалился на пол, если бы Призрак не «телепортировался» к нему. Как он успел оказаться там настолько быстро, я не представляла.

Я чуть не упала на колени, размазывая слёзы по лицу. Голова кружилась, мне казалось, на мою спину вылили кипяток. Только бы в обморок не грохнуться.

– Отходим! – гаркнул кто-то.

– Идём, – рядом оказался Бо. – Я помогу.

Кивнув, я вцепилась в его руку и оглянулась. В мельтешащем потоке людей Эрвина уже не найти. Меня пугал и одновременно беспокоил вопрос: жив ли он?

Глава 10

– Вышли все! – рыкнул врач, когда Эрвина опустили на кровать в капитанской каюте.

– Я не… – начал было Сайлент, но Альбус его грубо оборвал.

– Ты выходишь отсюда первым. Уяснил?

Я боялась, что злющий как чёрт Призрак убьёт единственного врача, но тот неожиданно развернулся и молча вышел. Лишь в дверях оглянулся и рявкнул остальным:

– Вон пошли! Работы другой нет? Живо на реи паруса латать!

Матросы хмуро побрели на выход, бросая на капитана полные сочувствия взгляды. Приятно, что они волнуются, но страшно, когда многое повидавшие мужчины так реагируют.

– Тебе особый приказ нужен? – процедил врач, склонившись над спиной Эрвина. – Это не палач, а грёбаный садист. Если кровь не остановить, плаванье для нашего адмирала закончится уже сегодня.

Я сглотнула:

– Значит, тебе пригодится помощь. Только говори, что делать.

– Если шлёпнешься в обморок от вида крови, лучше даже не пытайся. Если можешь сдержаться, мой руки и включай горелку. Будешь накалять мне иглу и инструменты.

Я умчалась в уборную. Трясло меня сильно, но делать нечего. Я не позволю адмиралу умереть и собираюсь сделать всё, что в моих силах.

Признать честно, я не в полной мере понимала, что увижу, когда подойду к постели. Спина Эрвина выглядела так, словно её пропустили через мясорубку. Альбус пытался убрать кровь, но её было так много, что я засомневалась, жив ли он.

– Горелку зажигать умеешь? Инструменты на столе. Вдень нить в иглу, накали, – коротко говорил Альбус, пытаясь влить в рот Эрвину какой-то сироп. – Давай, адмирал. Это для тебя же.

Он приоткрыл глаза, но явно не соображал, что происходит. Мазнул пустым взглядом по каюте и, заметив меня, посмотрел в глаза. Как тогда, на казни. Сердце сжалось, он будто всё ещё там…

– Отлично, – обрадовался врач, когда Эрвин проглотил лекарство, глядя на меня. – Шаг в сторону жизни, кэп.

Я действовала будто во сне. Механически выполняла всё, что говорил Альбус. Хотелось плакать, когда удавалось увидеть раны из-за широкой спины врача. Невыносимо жалко его.

В какой чудовищный мир я угодила?

Почему-то казалось, в условном средневековье люди часто умирали, но может я ошибалась, и несчастные случаи, вроде происшествия с Рэем, – редкость?

Крови было много. В комнату принесли коробочку с бинтами, но, кажется, нам скоро понадобится новая. Наконец, Альбус наложил последний шов и обработал раны чем-то похожим на масло.

– Тебя поселили в каюте адмирала? Значит назначаешься его сиделкой. Следи за температурой. У него может начаться горячка. Дашь этот порошок, – он подал мне на бумажный пакетик. – В стакане разведёшь, с ложки напоишь. И холодный компресс. Если в течение двух часов не подействует, зови меня. Воду ему по первому требованию, хотя я сомневаюсь, что он придёт в себя до утра.

– Хорошо, – кивнула я, не отрывая взгляда от адмирала. – Но прошу простить, если начну бегать к тебе слишком часто. Мало ли что он… Лучше перестраховаться, да?

– Само собой, – Альбус кивнул и пошёл к выходу, но перед дверью обернулся. – Чтоб Призрака до завтрашнего дня я здесь не видел. Истерики нам не нужны. Каюту проветри. Свежий воздух адмиралу полезен.

Я кивнула, плохо представляя, как буду выпроваживать отсюда Сайлента. К счастью, судя по шуму и ругательствам в коридоре, Альбус сам прогнал Призрака и запретил входить. Наступила тишина, прерываемая лишь тяжёлым дыханием Эрвина и криками чаек.

Я открыла окно, как он велел, и придвинула к кровати стул. Затем убрала с тумбочки розовое напоминание о бывшей и расставила всё, что могло понадобиться, чтобы быстро помочь капитану.

Эрвин спал. Иногда вздрагивал и морщился, потом сжимался и тихо постанывал. Спина выглядела ужасно, я насчитала двадцать три линии. Боже, на него даже смотреть больно.

Меня снова накрыло волной злости. А ещё несвойственной мне жажды отмщения. Если Призрак не сломает руки тому палачу, это стоит сделать мне. Грёбаный садист, Альбус правильно сказал. Не может адекватный и психически здоровый человек заниматься подобным. Он принц вообще-то, так какого чёрта?

Корабль понемногу окутывали сумерки. Я прикрыла окно, почувствовав, что стало прохладнее. На улице стучали молотки, слышались крики и ругань. Надеюсь, «Триумф» не сильно пострадал.

Позже заглянул Большой Бо и принёс ужин. Он был всё так же ужасен, но я похвалила. Эрвин просил. Жаль, сегодня не было отдельной тарелки с вкусной едой и запиской.

Я не заметила, как задремала прямо на стуле. Эрвин уверял, что спать в гамаке ему нравится даже больше, чем в кровати, сказал, качает меньше, но я не рискнула отходить. По вечерам, когда он возвращался с «работы адмиралом», мы немного говорили. Эрвин рассказывал о том, что творится на корабле, отвечал на мои вопросы, объяснял, спрашивал сам. Мне понравились эти вечера.