Семь рассказов из книги Бизнес-класс - Мартин Сутер

Сутер Мартин

Семь рассказов из книги 'Бизнес-класс'

Мартин Сутер

Семь рассказов из книги "Бизнес-класс"

Перевод с немецкого и вступление Е.КОЛЕСОВА

"Новые швейцарцы" Мартина Сутера

Швейцарский писатель Мартин Сутер (р. 1948) - профессиональный бизнесмен. Получив экономическое образование, он успел попробовать себя и добиться успеха и в роли служащего, и в роли предпринимателя. И, в общем-то, он не первый из людей, хорошо знающих мир бизнеса, кто решился описать его в литературе.

Однако этот мир, описываемый в классических романах Драйзера и Голсуорси, в современных детективах и газетных репортажах, всегда серьезен, если не сказать трагичен. Может быть, именно поэтому в общественном сознании преобладает к нему скорее отрицательное отношение. Тем более что в нашей стране оно даже культивировалось.

Чувству юмора здесь места не оставалось, если не считать анекдотов про "новых русских", где смех вызывают главным образом грубость и необразованность героев, а не комизм ситуации. Между тем "новые швейцарцы" - народ высокообразованный (иначе их не примут в этот мир). Да и не такие уж они "новые", ведь в Швейцарии бизнес часто передается по наследству, а честность деловых отношений возведена в культ.

Примером тому служат публикуемые ниже рассказы Мартина Сутера. Дело даже не в том, что ни один из почти восьмидесяти (!) сюжетов сборника не строится на обмане делового партнера - это первое, но и последнее отличие швейцарской сферы бизнеса от нашей. Юмор этих рассказов не "бизнес-специфичен": смех вызывают не бизнесмены в нелепых ситуациях, а наши собственные воспоминания о тех же ситуациях, когда в них попадали мы, кем бы мы ни были, вот только развертываются эти ситуации в, казалось бы, совершенно не предназначенном для этого мире строгих костюмов, атташе-кейсов и дорогих ресторанов (брехтовское "очуждение").

Рассказы Сутера потому и находят отклик у русского читателя, что все его сюжеты узнаваемы. Кроме того, автор напоминает читателям (и литераторам), что нельзя слишком серьезно воспринимать правила того мира, в котором живешь. Чувство юмора терять никогда нельзя, и только в этом случае wird alles, was so grob und wichtig erscheint, einmal nichtig und klein, как пел в семидесятые годы популярный немецкий бард Удо Юргенс.

И наконец, эти рассказы Мартина Сутера, наследника многовековой швейцарской традиции, могут послужить (я надеюсь) к осознанию "новыми русскими" необходимости не только перенимать профессиональный опыт западных коллег, но и сохранять в себе чувство юмора, без которого справиться с теми же, привычными всем нам житейскими ситуациями, часто бывает невозможно.

И последнее. Швейцарцы по отношению к немцам бывшего рейха (Германия, Австрия) - южане. У них свой темперамент, свои обычаи и свой неповторимый язык. Передать этот колорит на другом языке очень сложно. Поэтому если читатель найдет в моих переводах "одессизмы" или неологизмы, то это - лишь ultima ratio переводчика, желавшего по возможности более адекватно передать стиль автора.

Кюдерли и его телефон

Вилли Кюдерли не из тех, на кого, когда он входит, сразу устремляются все взоры. Скорее наоборот: Вилли Кюдерли может войти, пробыть тут какое-то время и выйти, и никто этого даже не заметит. И так было всегда. В школе Кюдерли мог тянуть руку сколько угодно - учителя его не замечали. Многие одноклассники дорого бы дали за такое умение быть незаметным, а его оно мучило: уроки-то он всегда учил на совесть.

При этом внешность у Кюдерли вполне нормальная, без изъянов. Нельзя сказать, чтобы он был слишком худой или слишком мал ростом. Просто он почему-то всегда бывает незаметен до невидимости.

Если Кюдерли входит в раскачивающуюся дверь вслед за кем-то, то обычно получает по носу, потому что шедший впереди его не заметил. Явившись на совещание первым, он всегда слышит от второго: "Смотри-ка, еще никого нет". И, сколько бы раз он ни называл свою фамилию (не какую-нибудь расхожую, а Кю-дер-ли!), к нему всякий раз обращаются: "Герр... э-э?"

Карьере это, конечно, не способствует. Сколько раз его обгоняли люди, меньше знающие, меньше умеющие и менее опытные только потому, что для начальства они видимы.

Кюдерли пытался с этим бороться - бабочка вместо галстука, диссертация, подтяжки, как у Ларри Кинга, супермодные очки, прическа, трубка, "бьюик" 1952 года, коллекция редких вин, любовница-негритянка, - однако аксессуары всякий раз перевешивали, и личность Кюдерли терялась за ними еще более.

Лишь мобильник принес ему некоторое облегчение.

Некоторое время Кюдерли сомневался, стоит ли ему покупать его. С одной стороны, он знал, что в кругу высшего менеджмента мобильный телефон служит хоть и не обязательным, но желательным символом статуса. С другой же - ему было ясно, что один мобильник человека еще менеджером не делает.

Кюдерли понимал также, что для приверженцев свободы личности мобильный телефон означает жалкую зависимость от окружающей среды, способной в любой момент предъявить индивиду свои требования. Так сказать, клеймо, сразу выдающее раба, а не хозяина.

Однако для Кюдерли эти социополитические недостатки мобильного телефона с лихвой окупались его достоинствами как средства общения. Не с теми, кому или кто звонит, а с теми, кто при этом присутствует.

И Кюдерли очень скоро убедился, что ту скромную известность, которую он приобрел в узком кругу сотрудников своего отдела, с помощью мобильника можно распространить на весь мир божий. Вот, например, он едет в битком набитой электричке (купив мобильник, он стал делать это регулярно). Сосед напротив положил ногу на ногу, как будто его, Кюдерли, здесь и не сидело, а другой кладет свой чемодан буквально ему на голову, - и тут раздается повелительный писк мобильника. Он достает его из кармана, и все кругом замирают.

"Кюдерли слушает", - говорит он в трубку громко и отчетливо, сразу избавляясь от своей анонимности в этой жалкой толпе. И, прежде чем соседи успеют обменяться усмешками и навсегда забудут о Кюдерли, он проговорит в телефон несколько весомых фраз, чтобы доказать: перед вами человек не простой, его слово кое-что значит. Он называет в трубку несколько имен, чтобы соседи поняли: под неброской внешностью этого человека кроется ого-го. И несколько цифр, означающих, что не всегда побеждает тот, кто ездит на автомобиле, а не на электричке.

Если вам не жалко, позвоните Кюдерли на мобильник.

Герр Хунольд, менеджер и отец семейства

Герр Хунольд умеет отдыхать, полностью отдавая себя семье. Обычно это происходит в конце июля. Бизнес бизнесом, но его отпуск - это святое. Пусть не четыре недели, как у Линды с детьми, но все-таки целых десять дней. Главное не количество, а качество. А насчет качества все знают: Хунольд - это гарантия.

Он приезжает к ним где-то на вторую неделю, благополучно избавляя себя от всей этой суеты с переездом, обживанием и акклиматизацией. К тому времени интенсивность солнечных лучей падает до каких-нибудь десяти единиц в терминологии лосьонов для загара, а Аннина (7 лет) и Терри (9) уже знают, где дают самую вкусную пиццу и как на местном языке называется "Большое сливочное с орешками". Линда уже достаточно загорела для своих новых летних туалетов и движется с небрежностью матери двоих детей, успевшей за десять дней привыкнуть к ультрафиолету, медузам, жаре и детским пререканиям на каждом шагу. Теперь семья готова к приему герра Хунольда, и он приезжает.

Первый вечер он дарит Линде. Отправив детей спать, она может всецело рассчитывать на его внимание. Теперь она наконец может рассказать ему то, что у нее накопилось, пока он так напряженно работал (что-что, а свою функцию кормильца он всегда выполнял на совесть). Теперь ему ничто не мешает выслушать все эти мелкие радости и горести Линды - матери двоих детей, жены заместителя президента швейцарского филиала крупнейшего международного концерна. И если рассказ закончится не слишком поздно, а его добрые советы по поводу семейного бюджета или воспитания детей не вызовут непонимания с ее стороны, то потом их общение может и перейти за чисто духовные рамки.

Следующий день герр Хунольд проводит только с семьей. Начинается этот день с семейного завтрака. Все сидят за столом, все рады друг другу.

- Аннина, а ты знаешь, как пишется "медуза"? А ты, Терри, помнишь, как называется эта страна, где мы отдыхаем, и какая у нее столица?

Дети, они ведь так и тянутся к знаниям.

В этот день они на пляж не ходят. Причина этому - педагогика: герр Хунольд знает, что такое воспитание, и такая непопулярная мера призвана укрепить его авторитет и напомнить детям, что надо слушаться старших. Линда, конечно, тоже воспитывает их все время, но разве может мать целиком заменить детям отца? Пусть они лучше проживут один день без пляжа, зато семейные связи укрепятся. Качественно. Пусть они лучше узнают своего отца, который ради них готов бросить все свои дела.