В обнимку с Матерью-Природой - Чистополов Владимир

Какие в Волге были щуки

Такой вот идиот…

Зимней рыбалкой я занялся уже в зрелом возрасте. Помню, как пошел в магазин покупать бур – главный инструмент в подледной ловле, без которого до рыбы не доберешься. Выбрал самый дорогой и большой. В длину он был почти два метра, и, судя по всему, в лунку, проделанную им во льду, можно было легко просунуть голову. Когда я появился с этим страшным орудием на автовокзале, многочисленные в ту пору рыбачки, глядя на меня, ехидно улыбались и через одного интересовались, какую же это рыбу я собрался ловить, уж не сомов ли? Комизм ситуации заключался в том, что я не догадывался о том, что выгляжу форменным идиотом. Понял это позже, когда на Волге, прошагав в направлении фарватера километра полтора по глубокому снегу и очень устав с непривычки, пытался проделать этим огромным коловоротом отверстие в ледяном панцире реки. Надо заметить, что в марте лед бывает толщиной почти в метр.

Работал, как буровая установка. Раз пять останавливался, чтобы отдохнуть. Бур вгрызался в лед с таким шумом, что, наверное, было слышно на берегу. Наконец, потратив почти полчаса, я добился успеха и опустил в воду мормышку, радуясь тому, что в такую лунку любая рыба легко пролезет. Но рыба не клевала. Окружающие меня поодаль рыбаки переходили с места на место и чего-то там уже ловили. А я сидел, смотрел на них с досадой, понимая, что у меня так не получится и если я начну снова сверлить лед этим дьявольским инструментом, то просто не хватит сил, чтобы потом дойти до берега. Так и упаду здесь, замерзну как кочерыжка рядом со своими новыми рыболовными снастями.

Вернувшись домой, забросил окаянный бур в кладовку и на следующий день купил себе другой, поменьше диаметром.

Самоубийцы

За долгие годы странствий по заснеженным волжским просторам я познакомился со многими разными людьми, объединенными одной страстью – любовью к рыбной ловле. Нерушимое рыбацкое братство, где критериями оценки человека являются не его общественное положение, образование или личное благосостояние, а умение ловить рыбу и способность легко переносить лишения.

Помню, как полтора десятка машин, возвращавшихся с рыбалки домой, были остановлены снежным бураном в поле между деревней Алатайкино и селом Юксары, мужикам пришлось всю ночь по очереди вытаскивать автомобили на лямках, впрягаясь по нескольку десятков человек. Один из пассажиров – очевидно, большой начальник, ходивший по обочине, начал было командным голосом давать указания. В итоге он сам малое время спустя был вынужден впрячься и наравне со всеми тащить по сугробам тяжелый автомобиль. В лямку начальника загнали матом и обещанием скинуть его машину на обочину, где она будет стоять если не до весны, то, по крайней мере, до тех пор, пока не найдется трактор, чтобы ее вытащить. А трактор найти в данных условиях было очень проблематично. Так ему и сказали: это на работе ты начальник, а здесь, если не хочешь быть замерзшим дерьмом, паши, как все. И он пахал… Экстремальные условия вообще делают людей другими. Наизнанку выворачивают всю их сущность. Помню одного молодого интеллигентного мужчину, который в городе был очень вежлив, улыбчив и подчеркнуто корректен в выражениях. Оказавшись брошенным попутчиками, пробродив ночь по заснеженным протокам, только под утро случайно нашел на острове землянку, где мы ночевали. Был он серым от холода, говорил заплетающимся языком и матерился так, что видавшие виды рыбачки восхищенно крякали и предлагали страдальцу горячий чай, заправленный водкой. Самое занятное то, что, отогревшись и поспав часик, он вместо того, чтобы двинуть к берегу в сторону автобусной остановки, снова пошел рыбу ловить, заявив, что домой поедет вечером.

Конец ознакомительного фрагмента.