РОССИЯ СПАСАЛА ЕВРЕЕВ И В XVIII ВЕКЕ - Максим Калашников

Максим Калашников

РОССИЯ СПАСАЛА ЕВРЕЕВ И В XVIII ВЕКЕ

Журналист «Литературной газеты» Израиль Аркадьевич Мазус заявил в своей газете (N33, 2005 г.), что вовремя крестьянского восстания 1768 года на Правобережной Украине в городе Умани «гайдамаки вырезали… свыше пятидесяти тысяч евреев… И если бы не вмешательство России, история гайдамацкого бунта была бы ещё более кровавой».

Отметим несколько аспектов, вытекающих из этой фразы.Во-первых, автор не входит ни в какие подробности по поводу заявленной информации, и мы будем вынуждены за разъяснениями обратиться к другим источникам, как еврейским, так и нееврейским.Во-вторых, Израиль Аркадьевич оперирует цифрами, и потому сразу становится уязвимым, ибо «50 000»человек – это население приличного современного города! В-третьих, за термином «гайдамаки», хотя и скрывается, согласно советским учебникам, своего рода «дружба народов», а именно: сброд «украинцев, белорусов, поляков, молдаван, русских старообрядцев, солдат, казаков, крестьян, батраков» и прочей голытьбы, но в реальности это было восстание, как сказали бы сейчас, русскоязычного православного населения против поляков-оккупантов и латинской веры; никакие «молдоване», а тем более «поляки» погоды там не делали. А это значит, что брошенное обвинение в уманском геноциде фактически относится к русскому народу (в наши дни почему-то снова искусственно поделённому на белорусов, украинцев и великоросов), который, по твердому убеждению И. Мазуса, «просто так» взял, да и вырезал всех уманских евреев. И наконец, в-четвертых, автор статьи в «ЛГ» – не просто наблюдатель, он родом «из-под Умани» (родился в 1929 г.), и ему, конечно, тяжело сознавать, что в его родных местах когда-то разразилась ужасная драма. Но и для нас, русских людей, история Правобережной Украины, в указанный год народного восстания входившей в состав Речи Посполитой, а через 25 лет ставшей частью России, как и Maзycy, ближе и родней, поскольку в ней принимали непосредственное участие и тяжко страдали наши предки. Как и под чьим гнетом жили православные на Украине в XVIII веке – хорошо известно, и тут не надо копаться в архивах или в специальной литературе – стонали они под пятой польских панов (шляхты), католической и униатской церквей. Польская шляхта без конца расширяла барскую запашку и увеличивала работу крестьян на барщине. В некоторых имениях у крестьян была отобрана вся годная для обработки земля, а также весь скот. У славянских народов, живших в прекрасных, поистине божественных, благоприятнейших для земледелия районах бассейна Южного Буга и Днепра, слёзы, пот, кровь лились рекой от насилия и притеснений. Но эта беда была не единственной. Поляки (нация, уже тогда показывавшая явныепризнаки разложения) не утруждали себя работой и заботой о подданных своей «державы», a тем паче о покорённых народах (в основном, как мы говорили, русских, православных), и сплошь и рядом перекладывали хлопоты о «москалях», «схизматах» и прочих «голодранцах» на евреев-арендаторов. К этому времени (XVIII век) евреи, выплеснувшиеся, как протуберанец, из Испании в Европу, пройдя Германию и Польшу, заполонили Украину и Белоруссию. Им-то (в советской табуированной историографии – «арендаторам-ростовщикам», без указания национальности), богатым хозяйственникам «на все руки», имеющим экономические связи повсюду, пользовавшимся в Польше большими привилегиями (жили кагалами, т.е. «государством в государстве», занимались ссудными операциями, ростовщичеством, монополизировали винное дело и т.п.), и доверяла шляхта свои земли, имения, промышленные заведения; на последних работали так называемые посессионные (т.е. прикреплённые) крестьяне, ну а «посессорами», т.е. надсмотрщиками, являлись, конечно, евреи. Малороссийские песни переполнены горькими жалобами на «жидив-орендарив». Евреи распоряжались даже православными храмами: на все требы надо было получить разрешение «жида». (Кстати, украинцы использовали это прозвище от польского «Zyd».) Портрет одного из таких «орендарив», а по совместительству корчмаря и ростовщика, уманского еврея Янкеля нарисовал в своей повести «Тарас Бульба» Н.В. Гоголь. Иудей «прибрал понемногу всех окружных панов и шляхтичей в свои руки, высосал почти все деньги и сильно означил свое жидовское присутствие в той стране. На расстоянии трех миль во все стороны не оставалось ни одной избы в порядке: все валилось и дряхлело, все порасраспивалось, и осталась бедность да лохмотья, как после пожара или чумы, выветрился весь край. И если бы десять лет ещё пожил там Янкель, то он, вероятно, выветрил бы и все воеводство». Таким образом обездоленный украинский народ зачастую видел перед собой лицо еврея-мироеда, тогда как польский пан был недоступен, отделен от людской массы крепостной или городской стеной. (Всё это Россия, правительство, русское образованное общество, равно как и простой народ, узнали непосредственно после того как в 1772-1795 гг. в результате разделов Польши Украинское Правобережье и Белоруссия стали российской провинцией.) А потому протест населения против нечеловеческой эксплуатации неизменно адресовался, помимо польских властей, и евреям, как самым «ближним». «Еврейская энциклопедия» (т.15, стр. 645) пишет по этому поводу, что «служа интересам землевладельцев и правительства… евреи навлекли на себя ненависть населения… Крестьянская масса усматривала в евреях исполнителей воли польской шляхты. Сбрасывая с себя политическое и экономическое иго, она обрушилась с одинаковой яростью на помещиков и евреев». Весь XVIII век (!) и даже ещё с конца XVII века, когда Левобережная Украина воссоединилась (1654 г.) с Россией, на Правобережье без конца вспыхивали бунты, погромы, восстания: пружина народного терпения долго сжималась, но, освободившись, била больно, грубо, «почем зря». Русские, украинские, белорусские литература, эпос, фольклор содержат обильные описания борьбы «диссидентов» (а на самом деле коренных народов) за освобождение от панского гнета и насилия, от кабалы ростовщиков за независимость от католической церкви. Рядом (ниже по Днепру) жила и бурлила Запорожская Сечь, где готовились и откуда выходили отряды борцов за лучшую долю, за присоединение к единокровной и единоверной России. Со временем за этими повстанцами закрепилось название «гайдамаки» (от призывного клича казаков «Гайда!»). И как только разгорался очередной пожар народной вольницы, евреи уже знали, что им тоже в этом «огне» не поздоровится: они прятались, убегали, откупались. Одно из самых крупных народных восстаний произошло в 1768 году, когда у гайдамаков появились способные руководители (Максим Зализняк, Иван Гонта, Шило, монах Мельхиседек Значко-Яворский и др.), что и обеспечило успех предприятия. На заключительной стадии восстания было захвачено благодатное, прямо-таки райское местечко Умань (центр Уманского повета Брацлавского воеводства), расположенное при слиянии рек Каменки и Уманки, в будущем знаменитое имение польских магнатов Потоцких, прославившееся своим искусственным дендропарком «Софиевка» с каскадными прудами и тому подобными «увеселениями». Известная с первой половины XVII века «пустошь» Умань сгорела в 1749 г. и отстроилась только в 1761 г, т.е. за семь лет до гайдамацкого погрома. В местечке имелась крепостная (городская) стена (для тех мест набеги запорожцев, татар и турок были обыденностью), костел, две синагоги, функционировала ярмарка. К 1761 году относятся первые данные о населении Умани: там, в частности, проживало 450 евреев. (К сожалению, источник («Еврейская энциклопедия») не уточняет, что означает эта цифра: общее или так называемое «ревизское» население? Последнее учитывало только мужские «души».)Что-то многовато! Городской статус Умани в 1795 году подтвердила Екатерина II, повелевшая своим указом быть местечку уездным центром с дарованием соответствующего герба. Статистика свидетельствует: в начале XIX века в России насчитывалось более 600 городов, население которых, исключая столицы и ещё 14 крупных городов, в огромном большинстве составляло менее 10 тысяч, а в 60-ти городах даже менее 1 тысячи человек. Каким же было (по количеству) население Умани в 1768 г.? С уверенностью можно сказать, что оно недалеко ушло от 1 тысячи человек.

И вот в этом поселении в 1768 году, по утверждению И. Мазуса, было уничтожено «свыше 50 000 евреев». Поскольку там, очевидно, жили-были и другие люди, помимо евреев, и было их, думается, немало, то, спрашивается, откуда они взялись, где и как размещались, чем питались в местечке, рассчитанном на тысячу человек? Но ничего об этом у Мазуса мы не узнаем, и читателям «ЛГ» остается только предполагать, догадываться, обращаться к другим источникам. Например, можно подумать, что гайдамаки собрали евреев со всего воеводства, согнали их в Умань, где и порешили, т.е. предположить, будто среди восставшей голытьбы царил знаменитый немецкий Die Ordnung с его педантичностью и скрупулёзностью: пленить, построить, пересчитать, нашить бирки, перебросить к месту казни и… Конечно же, нет! Среди казаков, напротив, торжествовали бесшабашность, децентрализация и полная свобода – слова, поступков, действий рук и ног.